Моральный шантаж Кшиштофа Пендерецкого

Фото с сайта www.beethoven.org.pl

День юбилея Пендерецкого, 23 ноября, начался утром мессой с участием архиепископа Юзефа Ковальчика и кардинала Казимежа Ныча (и исполнением Missa Brevis). Закончился вечером исполнением «Кредо» в театре «Вельки» – за пультом стоял Валерий Гергиев. Но интересно узнать, что ведущая музыкальная школа Варшавы проводила, например, в этот день конкурс, в котором ее ученики должны были блистать знакомством с биографией и сочинениями не только юбиляра, но и Витольда Лютославского и Хенрика Гурецкого.

Пендерецкому – 80 лет. В это верится с трудом, не только потому, что черно-белый плакат, украшавший сцену концертов, буклетов и расклеенных по городу афиш, отсылает к «героическому периоду» 1960-х, а сам загорелый юбиляр был, как всегда, бодр, раз за разом спускаясь с балкона на сцену, чтобы поблагодарить исполнителей. Его музыка продолжает будоражить, вводить в недоумение, очаровывать – и заставляет задавать вопросы о природе этих чар, сомневаться «а хорошо ли это, что Пендерецкий имеет столь громкий успех у публики». Давно ушли в прошлое обвинения «в предательстве авангарда», но все той же амбивалентностью звучат такие похвалы как «литургический соцреализм» и «музыка морального шантажа».

На сцену фестиваля, продолжавшегося в варшавской филармонии всю неделю перед торжествами (по два концерта в день), восходили такие звезды как Лорин Маазель, Анне-Софи Муттер, Юрий Башмет, Шарль Дютуа, Леонард Слаткин, Габриэль Хмура, Йиржи Белоглавек – всех не перечислишь. Программа – словно дразнила слушателя, заставляя бесконечно сравнивать произведения «бескомпромиссного авангардиста» (на сегодняшний день, конечно, ставшие классикой) и отпустившего себя на волю полистилиста – играющего самыми разными пластами музыкальной культуры, «позволяющего себе уступки» самой что ни на есть романтической эмоциональности, не стесняющегося ни пафосности, ни высокой скорби, ни драматических финалов.

Уже одно то, что на фестивале, наряду с латынью звучал и древнегреческий, и иврит, и язык немецких романтиков, а в «Кадише» гремел яростью хриплый голос Даниэля Ольбрыхского, заставляет предполагать, что Пендерецкий – это человек, которому порой удается построить вавилонскую башню, а исполнители буквально со всех стран света это впечатление только усиливали.

Те, кто 25 лет назад присутствовал на гастролях познанского оперного театра, показывавшего в Москве «Черную маску», и помнит, с какой неожиданностью грянул с яруса театра Оперетты финальный хор, согласится, что Пендерецкий формирует звукопространство своих произведений весьма решительно. Хоть, может, не раз это вызвано причинами вполне прозаическими – сложный состав инструментов просто не помещается на «стандартной» сцене. В варшавской филармонии часть оркестра порой приходилось размещать сбоку на балконах; однако, конечно, отнюдь не этим обусловлен «трубный глас», раздающийся с самого верха зала – и в «Кадише», и в «Кредо». Пендерецкий стремится погрузить вас в звуковую среду, словно весь воздух пронизать невидимыми нитями музыкального света.

Архитектонические фантазии композитора, однако, имеют порой и вполне материальную реализацию. В Люславицах под Краковом в этом году открыт Европейский центр музыки, с огромным концертным залом – деревянным внутри и встроенным в железобетонный блок: «Он как бы висит в воздухе, не соприкасаясь со стенами здания. Коробка в коробке. Зал сам играет как инструмент, как резонансная коробка» (цитирую текст композитора из фестивального журнала). Замысел Центра в том месте, где у самого композитора дом и сад, вынашивался 14 лет, а построен он был за 16 месяцев. Гораздо большее время заняло обустройство арборетума. «Сейчас я уже сажаю только те деревья, которые могут пережить зиму», – говорит композитор.

Вокруг немецкой поэзии, связанной с образами дерева/древа жизни, построена и последняя на сегодняшний день симфония Пендерецкого – «Lieder der Vergänglichkeit» («Песни о преходящести»). Вроде бы мотив, наводящий на элегические раздумья, однако, у Пендерецкого опять же насыщенный такой экстатической внутренней динамикой, будто жизнь многовековых дубов, да что там – смена поколений тысячелетних секвой оказалась зарегистрирована на камеру и показана в спрессованном, убыстренном виде – но так, чтобы вы всем нутром прочувствовали все неумолимое движение времени.

«Среди деревьев и звуков» – это мотто недавно вышедшей в издательстве «Выдавництво литерацке» семейной саги Пендерецких. «Я помню, что кое-что из своих вещей я начинал писать прямо во дворе, смотря на деревья, которые я посадил». Не стоит, однако, обманываться собственными утверждениями композитора, будто его музыка стала «буколической». Он – Лесной царь, из чьего лабиринта будет непросто выбраться.

Варшава