Галина Коваленко
Сцена из спектакля «Братья и люди». Фото с сайта www.mdt-dodin.ru
Путь был нелегким и потому, что историческая обстановка в стране была неблагоприятной, и потому, что Додин строил театр заново, на других основах. В западных исследованиях, посвященных Додину и его театру, встречается утверждение о том, что созданный перед концом войны, в мае 1944 года, Ленинградский областной театр, обслуживающий тружеников области и финансированный государством, был аналогом Национального Народного театра Жана Вилара, знаменитого TNP. Однако театр стал таким благодаря многолетней работе Додина. Конечно, Додин получил театр из рук Ефима Падве, разгребшего, подобно Геркалу, Авгиевы конюшни, с которыми вполне можно было сравнить театр. Он делал нужное для страны дело, но находился далеко не в лучшей творческой форме. При Падве Додин поставил несколько спектаклей, получивших высокую оценку публики и критики. Спектакль 1980 года «Дом» по прозе Федора Абрамова вскоре обрел мировую славу. Первым спектаклем Додина на посту художественного руководителя стали «Братья и сестры», и это снова был Федор Абрамов. В процессе репетиций с выездом труппы на родину писателя в деревню Веркола Архангельской области начал формироваться режиссерский метод Додина, частью которого является непременный непрерывный процесс, подробно о котором он размышляет в своих книгах под общим названием «Путешествие без конца». Эти книги можно приравнять к исследованию театрального процесса в целом: помимо записей репетиций, даны теоретические обоснования его режиссерско-педагогического метода.
Непрерывность процесса есть непрерывность дальнейшего обучения уже дипломированных актеров, включая высокопрофессиональных, получивших известность. На сегодня ядро труппы составляют три актерских выпуска, получивших профессию в мастерской Додина в Петербургской театральной академии. Там был заложен Додиным его вишневый сад вместе с его постоянным педагогическим коллективом, в который входят профессора Валерий Галендеев, Юрий Васильков и педагоги Наталья Колотова, Юрий Хамутянский, Михаил Александров, продолжающие обучение актеров уже в театре.
Додин подготовил режиссерскую генерацию, успешно работающую в Малом драматическом и других театрах. Олег Дмитриев продолжает традиции учителя; Дмитрий Волкострелов и Семен Александровский ставят экспериментальные спектакли, представляя новое, достаточно спорное направление современного искусства – постдраматический театр. Он создал свой театр прозы, далекий от примитивных инсценировок и от так называемых оригинальных пьес по мотивам того или иного автора. Его «Братья и сестры» и «Дом» – прорыв в новый вид драматического искусства, соединивший элементы классической пьесы и прозы в ее чистом виде. Этот симбиоз был продолжен в многочасовом сценическом перевыражении «Бесов» Достоевского и «Чевенгуре» Платонова. Повышенное внимание к слову, донесению его смысла заложено уже в литературном материале, который зачастую создается на сцене вместе с актерами. Это активизирует мысль зрителей, не только сопереживающих, но и осмысляющих одновременно с актерами философскую значимость текста.
Работа над Чеховым – главная ипостась творчества Додина. Им поставлены все главные пьесы Чехова. Сейчас он вновь возвращается к «Вишневому саду», поставленному в 1994-м, в иную, чем сегодня, историческую эпоху. Русскую историю конца XX – начала XXI века можно изучать по «Пьесе без названия» (1998), пронизанной духом музыки; спорной «Чайке» (2001) с необычной трактовкой персонажей; «Дяде Ване» (2003) с глубоким проникновением в тайны человеческого духа; «Трем сестрам» (2010) с точным, прежде не известным на русской сцене чувством абсурда. Эти спектакли разделяют годы, отсюда их непохожесть, позволяющая проследить не только развитие режиссерской мысли Додина, но и ощутить историческую эпоху, в которую создавался спектакль: Додин работает над спектаклем не один год. Его спектакли, и не только чеховские, развивают историческое мышление актеров и публики; редкий, если не единственный случай в нашем театре.
Едва ли не каждый актер Малого драматического, включая молодых, достоин подробного анализа. Вот лишь малое количество примеров. Какая зрелость и глубина таится в Игоре Иванове! Его профессора Серебрякова в «Дяде Ване» и Президента в трагедии Шиллера «Коварство и любовь» без преувеличения можно назвать открытиями, перечеркнувшими традиционные трактовки. Сергей Курышев – Платонов в «Пьесе без названия», Войницкий в «Дяде Ване», доктор Штокман во «Враге народа» Ибсена – этапные работы не только в творческой биографии актера, но и Малого драматического. Мощная актерская индивидуальность Петра Семака блестяще раскрылась в Ставрогине в «Бесах», шекспировском Лире, и, конечно же, в Михаиле Пряслине в спектаклях по Абрамову. Неоценимый вклад внесли в развитие театра ушедшие в мир иной Николай Лавров и Сергей Бехтерев. Можно смело говорить об особом типе актрисы театра Додина на примерах творчества Анжелики Неволиной, Татьяны Рассказовой, Ирины Тычининой, Галины Филимоновой, Татьяны Шестаковой (по алфавиту). Новая актерская генерация органично влилась в театр: Елизавета Боярская, Ксения Раппопорт, Екатерина Тарасова, Данила Козловский. К сожалению, приходится написать … и другие – яркие, талантливые индивидуальности. Додин уделяет большое внимание молодежи – режиссерам и актерам. Вошли в историю студенческие спектакли Gaudeamus и «Клаустрофобия», вызвавшие яростные споры у нас и за рубежом. «Повелитель мух» Уильяма Голдинга был поставлен с двумя поколениями молодых актеров. Додин во многом переосмыслил философскую притчу английского писателя, придав ей более действенный, антивоенный характер.
Творческое сотрудничество Додина с выдающимися сценографами Эдуардом Кочергиным и Давидом Боровским породило глубинные философские сценические метафоры, помогающие осмыслению спектакля. В «Молли Суини» Брайана Фрилла бассейн с выкаченной из него водой и случайно упавшими туда осенними листьями создает атмосферу тревоги, одиночества, заданной Давидом Боровским и насыщенной режиссером и актерами. Декорации Эдуарда Кочергина в трилогии Абрамова, сочетающие элементы гиперреализма с его детализацией и поэзии патриархальной деревни, создают ощущение реальной крестьянской жизни. Вода Алексея Порай-Кошица в «Пьесе без названия» и «Чайке» – символ текучести жизни.
На протяжении 30 лет возделывания вишневого сада Додин и театр испытали немало трудностей, в том числе и психологических. Очень часто спектакли Малого драматического становились предметом хвалы и хулы и дома, и за рубежом. Перестройка, а это был период становления театра, породила вседозволенность, и критики не стеснялись в выражениях, выдавая это за злободневность, выливая на театр ушаты грязи. Во время зарубежных гастролей, как правило, сопровождавшихся заслуженным успехом, встречались критики, не понявшие спектаклей и подходившие к ним с тривиальными, среднестатистическими мерками. Так, в США трилогия по Абрамову сравнивалась с непритязательными телевизионными сериалами из жизни маленьких городков. Критики всех стран всегда сходились в том, что ни один ансамбль в мире не может сравниться с ансамблем Малого драматического театра. Эти оценки подтверждают точность режиссерско-педагогического метода Додина. Отринув схоластическое толкование системы Станиславского, отталкиваясь от последних его работ, хорошо зная новаторство Мейерхольда, Брехта и других плодотворных теорий, Додин создал свой метод, на практике доказав его жизнеспособность. Суть метода сформулирована четко и точно: путешествие без конца. В него вовлечен весь театр – от дирекции до билетеров, которые служат театру.
Будучи философом, Лев Додин следует мнению Кандида, создатель которого, Вольтер, полагал, что надо «возделывать свой сад». Додин отдает предпочтение вишневому саду.
