Марина Гайкович
Все три Пинто. Фото Ивана Мурзина
Карл Мария фон Вебер, создатель немецкой романтической оперы, задумал написать комический опус после прочтения в дрезденской вечерней газете новеллы «Битва за невесту». Но последние его оперы «Оберон» и «Эврианта» потребовали слишком много сил, и «Три Пинто» (Вебер дал опере свое название) так и осталась в набросках, можно сказать, похожих на ребус. Тогда вдова Вебера обратилась к другу мужа композитору Мейерберу, который продержал эскизы чуть не двадцать лет – и вернул, не прибавив ни ноты. В 80-х годах XIX века Карл Вебер-младший, внук композитора, присутствовал на пышном праздновании столетия дедушки, когда дирижер Артур Никиш и его помощник Густав Малер исполнили в Лейпцигском театре все оперы юбиляра. Карл, переписав либретто, обратился к Малеру, и тот, увлеченный оперным сочинительством (а также, как гласит легенда, женой заказчика), согласился взяться за дело. «Три Пинто» стала единственной оконченной оперой Малера.
Вебер оставил план оперы и семь из 17 номеров в клавире. Малер добавил еще четыре из других неоконченных сочинений композитора. Он писал, что в процессе работы становился все более решительным и уже не задумывался, как это сделал бы Вебер, пока в конце концов «каждая нота нового фрагмента не стала моей собственной». Это, по воспоминаниям Малера, были как раз те номера, которые критики и публика назвали «чистым Вебером». Сквозь призму малеровского стиля в воздушной, прозрачной оркестровке слышен великий симфонист, когда расширенный состав оркестра звучит словно камерный, а в очередном лендлере или полонезе сквозит малеровская улыбка: через изящный подголосок, ажурное соло духовых или вступление «проснувшихся» ударных.
Кто же такие эти Пинто? (Опера незнакомая, и журналисты часто превращали Пинто в пинту. В театре была идея наливать в антрактах зрителям «по пинте» – но поддержки у руководства не нашла). Вчерашний студент дон Гастон (Алексей Сулимов) в сопровождении слуги Амброзио, типичного «Лепорелло» (Алексей Морозов), направляется в Мадрид и встречает дона Пинто де Фонсека (Анатолий Захаров), направляющегося с письмом от своего отца к невесте, которую в жизни не видел. Дон Гастон оставляет спящего Пинто в таверне, крадет письмо и отправляется под видом дона Пинто посмотреть на невесту Клариссу (Татьяна Конинская). А та влюблена в дона Гомеса, он тоже решает выдать себя за Пинто. В результате в доме дона Панталеоне, отца Клариссы (искрометная работа Германа Юкавского), собираются три Пинто.
Режиссер Михаил Кисляров выбирает стилистику парижской школы мимов и посвящает постановку Марселю Марсо. Герои оперы списаны с образа клоуна Бипа – в белых трико, тельняшке, короткой курточке и потертой шляпе. Художник Сергей Бархин строит патио испанского дворца в мавританском стиле – днем оно залито солнцем, а вечером сквозь прорези в крышах льется лунный свет.
Певцы стараются походить на мимов, а еще на циркачей: одновременно с пением балансируют на стульях и покатом подиуме, рискуют. Выход маэстро Рождественского обставляется каждый раз особым образом. Как и напоминание выключить телефоны (в третий раз это кажется лишним). Геннадий Николаевич вступает в диалоги с актерами, отпуская шутки то на немецком, то на русском. Кстати, постановщики решили исполнять музыкальные номера на языке оригинала, а диалоги, чтобы объяснить интригу и избавиться от необходимости бегущей строки, давать на русском. Какие-то фрагменты спектакля сделаны очень удачно, скажем, «кошачья» ария дочки трактирщика (Александра Мартынова) или любовные сцены, разыгранные словно на экране, с непременными зрителями, поглощающими попкорн. Периодически от наслоения мимов пестрит в глазах, а от количества юмора, как ни странно, начинаешь скучать.
