Григорий Заславский
Маски и люди на выставке Антуфьева в Коллецционе Марамотти.
Фото автора
Выставка 27-летнего Евгения Антуфьева в Коллецционе Марамотти, утверждают организаторы, – первая персональная выставка русского художника в Италии. Его самая первая выставка «Объекты защиты» в 2008 году прошла в рамках проекта «Старт» на Винзаводе, за нее он получил премию Кандинского в номинации «Молодой художник. Проект года», в прошлом году новый проект Антуфьева представила галерея «Риджина». В 2011-м на выставке «Остальгия» в Нью-Йорке на работу Антуфьева обратил внимание коллекционер и филантроп Луиджи Марамотти, он и предложил сделать выставку в Реджио Эмилии.
В Италии, например, в Болонье Музей современного искусства имеет государственный статус, хотя при входе и везде, где позволяют вкус и место, не забывают перечислить всех частных дарителей и благотворителей, а в 40 минутах езды от Болоньи, в Реджио Эмилии, Коллецционе Марамотти, даже на первый взгляд намного богаче, но это – частное собрание, хотя и музейного уровня. Современных итальянцев, а затем и европейское актуальное искусство, а потом и американское начал собирать Ангиле Марамотти, основатель Max Mara, трое его детей продолжают в том числе музейное дело. Одному из них, Луиджи Марамотти, Антуфьев и обязан нынешней выставкой и тем, что его фантазию ни в чем не ограничивали: его работу коллекционер заметил на групповой выставке «Остальгия», которая два года назад проходила в Нью-Йорке, и вот предложил сделать персональную в Италии.
На первом и втором этажах Коллецционе Марамотти – постоянная экспозиция, несколько сотен работ, в основном живопись, Фрэнсис Бэкон, Яннис Куннелис, Жильберто Зорио, Микеланджело Пистолетто, Кристофер Вул, Клаудио Пармеджани, видео Билла Виолы… Богатое, серьезное собрание. Достаточно сказать, что Бэкона Марамотти купили в начале 70-х, когда он не стоил ни нынешних миллионов, ни даже, вероятно, десятков тысяч, а сама работа – 1952 года. А внизу проходят временные выставки. Выставка нашего Евгения Антуфьева Twelve, wood, dolphin, knife, bowl, mask, crystal, bones and marble – fusion. Exploring materials («Двенадцать, дерево, дельфин, нож, чаша, маска, кристалл, кость и мрамор: слияние. Исследование материалов») открылась в минувшее воскресенье и продлится до 31 июля.
Для 27-летнего художника – неслыханная удача, но и немалое испытание. Хочешь каррарский мрамор – пожалуйста, как говорится, любая фантазия… Бери что хочешь. На складах Max Mara Антуфьев взял для своей выставки разной ткани, кашемир, например, использовал в очередной своей тувинской страшной и одновременно кашемирово-мягкой маске.
Антуфьев, надо отдать ему должное, нафантазировал от души. Плюс к этому – на открытие съехались директора музеев современного искусства, галеристы, коллекционеры и арт-критики со всей Европы. Все исправно выстроились в очередь перед входом и надевали белые бахилы, прежде чем войти в зал, за чем строго следил поставленный перед входом «карабинер» с мечом в руке.
Память человеческая изменчива, но все же первые шаги Антуфьев сделал совсем недавно, и многие помнят его первые работы, показанные на площадке «Старт» на Винзаводе: приехавший из далекой Тувы Евгений Антуфьев самобытностью своей, аутентичностью и вызвал всеобщую симпатию: рукодельные куклы, несомненно связанные с магическими древними ритуалами, шаманские маски, в руках художника очеловеченные, превращенные в «мягкие игрушки». Смягчая страшные лики древних масок, Антуфьев не лишал их магической силы.
Выставка в Коллецционе Марамотти организована как лабиринт: по полу «проложен» маршрут, полоски, кружки, какие-то третьи-четвертые «магические» значки и фигуры ведут посетителя из одного пространства в другое, третье, четвертое… Художник сбивчиво объясняет, что между этими значками, хотя и разными, везде и всегда – 44 см, это число для выставки – сакральное, как, впрочем, и 12… Из старых сюда попали три работы, все прочие сделаны специально для итальянской выставки и потом, таковы условия, перейдут в музейную коллекцию. Из России, вернее, из самой Тувы в Италию Антуфьев привез 100 кг багажа с тряпками, пластиком, даже с цементом – и с удовольствием и со смехом рассказывает, как таможенники не могли поверить, что все это нужно везти в Италию, и даже собирались вспарывать сшитых художником кукол, вероятно, заподозрив в нем наркокурьера. В одной из кукол лицом стала половинка зефира, нашего русского зефира, в Италии такого нет, – очень убедительное получилось лицо, с морщинками. Чтобы за полгода зефир не испортился, Антуфьев покрыл его лаком. Шаманская, по-антуфьевски мягкая и белая, не страшная на первый взгляд, маска устрашается игрушечными пластмассовыми зубами: я, говорит художник, в прошлом году открыл для себя эти сочетания. Это – в «комнате связей», у каждого пространства на этой выставке – имя собственное и своя, особая функция. Есть комната «про материалы», есть – «про тело»… Вообще Антуфьева в равной мере можно воспринимать и человеком простодушным, и весьма расчетливым. Смеясь, он рассказывает, как этим летом читал одновременно «Тибетскую книгу мертвых» и дневник Льва Толстого – «удивился их сходству», поехал в Ясную Поляну, там нашел красивый гриб на дереве, теперь он на выставке. Всем рекомендует посетить Ясную Поляну.
Здесь есть на что посмотреть, хотя актуальное искусство ведь не исчерпывается одним изображением, – тут важно «объяснение», мысли, которые приходят «по поводу» и «в связи». В этом отношении выставка Антуфьева дает большой простор для фантазии и для мысли. На стене – дельфин, красавец, по соседству – нож, и без посредника замечаешь, как похожи они меж собою, но комментарий уже готов: оба они разрезают пространство.
Можно назвать Антуфьева Вейсбергом наших дней, и тот, и этот «рисуют» белым по белому. Можно не называть. И так красиво. Думаешь, как бы каррарский мрамор не выбил зубы, а главное – душу всем этим маскам. Помните книгу Шаляпина, которую русский бас назвал «Маска и душа»?
Реджио Эмилия – Москва
