Григорий Заславский
Каждый герой оценивает здесь все по-своему. Виктор Запорожский и Ефим Байковский в спектакле «Цена».
Фото с официального сайта Театра им. Маяковского
«Цена» Артура Миллера – одна из премьер нынешнего юбилейного сезона Театра им. Маяковского. К 90-летию новый худрук Миндаугас Карбаускис сам поставил пьесу Брехта «Господин Пунтила и его слуга», пустил в театр очередную молодую поросль и дал работу штатному режиссеру – мэтру и патриарху Леониду Хейфецу, который на Малой сцене поставил, можно сказать, легендарную пьесу Артура Миллера «Цена».
Хейфец – режиссер-легенда, во всех смыслах, и в хорошем, и в плохом. Всякий, кто интересовался историей советского театра, знает, что один из главных спектаклей оттепели – «Смерть Иоанна Грозного» в Театре Советской Армии, с Андреем Поповым в главной роли. Позже в Малом театре Хейфец поставил немало важных спектаклей: «Перед заходом солнца» с Михаилом Царевым, «Заговор Фиеско в Генуе», потом – снова в Театре Армии, куда Хейфец вернулся в перестройку. С Олегом Борисовым он поставил пьесу Мережковского «Павел I», собирался поставить «Маскарад», но Борисов заболел, покинул театр, и спектакль вышел с другим актером. Другой спектакль. А потом – точно что-то выключилось в нем самом, великое прошлое никто не зачеркивал, но о таланте постановщика, масштабе его приходилось судить по рассказам старших коллег, по их статьям, восторженным, подробным, а ведь не каждый спектакль – не то что стоит, а готов быть разложенным на слагаемые. Для этого ведь надобно, чтобы он был сложен из многих деталей, в принципе – сложен.
Он учит в ГИТИСе актеров и режиссеров, среди его учеников – такие разные Нина Чусова и Ольга Субботина, Артур Смольянинов и много других, он неизменно интересно проводит мастер-классы, рассказывая о внутренних пружинах чеховских пьес, при этом все как-то смирились с тем, что интерес к практическому театру в нем иссяк, просто – иссяк. Ведь режиссерское дело – такое, одною мыслью не обойтись, тут надо заразить всех своей жизненной энергией, а без нее – ничего не выйдет. И вдруг…
Впрочем, тут надо еще сказать, что Хейфецу сильно не повезло с предыдущей его работой в Театре Маяковского: в конце 2010-го он поставил на Малой сцене театра «Не все коту масленица», но тогда всех интересовало только одно: что, одолеют Костолевский с Филипповым Арцибашева, уйдет он или нет, а если уйдет, кого назначат новым главным? До премьеры ли было?! Так и прошла она, неувиденная и неоцененная.
Между тем эти два спектакля можно соединить некоей смысловой дугой вроде легато, поскольку в том и в другом – примерно одна мысль занимает постановщика: это тема – цены жизни, вопросы принципа и финансового измерения человеческой принципиальности. Плюс к тому – одну из главных ролей там и тут играет Виктор Запорожский. В труппе Маяковки он без малого 30 лет, но главные роли получил едва ли не впервые. Театр – такое вот место, несправедливое.
«Цена» Миллера – пьеса бенефисная, может, такого замысла не было у драматурга, но такой уж она вошла в репертуар. В Москве сегодня, в бенефисном спектакле Вахтанговского театра «Пристань», Владимир Этуш выбрал для себя сцену из «Цены» и играет Грегори Соломона. В этой роли можно больше выпячивать еврейство героя, делать рельефным акцент, будет, конечно, смешнее, – Ефим Байковский в спектакле Хейфеца играет аристократа, элегантного антиквара, хотя еврейская щепетильность, имеющаяся в роли, вся здесь. Это такая странная щепетильность с размахом – человека, который на старости лет давно уже знает цену всему и – бесценок вещей перед истечением жизни. 84-летний актер, показалось, тут вкладывает в роль какие-то личные ноты и соображения.
Сцена, и без того небольшая, так заставлена, вернее, от пола до потолка завалена мебелью, что актерам приходится играть на расстоянии уже не вытянутой руки от первого ряда зрителей. Тесно. Тесно и всем обидам, которые копились в семье Францев, брата-полицейского (Александр Андриенко) с его практичной женой (Татьяна Аугшкап), брата-врача, успешного, хотя такого же несчастливого (Виктор Запорожский).
Как и в «Не все коту масленица» режиссер так плотно, как здесь эти стулья на сцене, разложил все слова и мысли и чувства героев, так подробно (даже образ яблоку негде упасть кажется размашисто-неточным!) все проговорил и разобрал, что удовольствие доставляет игра каждого. Взгляды, паузы, вдохи-выдохи – это тот самый старый психологический театр, смерть которого так торопятся объявить сегодня, спеша наконец вызвать похоронные команды… И команды стоят в боевой готовности… А театр этот – жив, вот он, во всей, как говорится, красе. Полнокровный, живой и здоровый. Неисчерпаемый. Театр – искусство, которое ценит иронию, но и без некоторого пафоса ему, случается, не обойтись. Тут он уместен.
