Галина Коваленко Эта строка Пушкина, обращенная к Кюхельбекеру, невольно вспоминается на спектакле
Малого драматического театра – театра Европы «Коварство и любовь», долгожданная премьера которого, наконец, состоялась. Наша эпоха войн, разгула терроризма, национальных противоречий трагична, но далека от ситуаций великих классических трагедий, в которых долг и честь превыше всего. Обращение Льва Додина к трагедии Шиллера - шаг рискованный, требующей художественной смелости, которой Додину не занимать. Выбранный им блестящий перевод Николая Михайловича Любимова, на основе которого режиссер сделал сценическую композицию, сократив текст, убрав трех персонажей, добавив тексты Руссо и, как ни странно, железного канцлера Бисмарка, заиграл всеми красками. Додин пошёл против моды, сохранив форму и идею трагедии о любви, попавшей под жернова государства и власти. Спектакль передаёт объём шиллеровской трагедии, в которой главное – слово, философский смысл и эмоциональная насыщенность которого не потеряла своей силы.
Спектакль отличается яркой театральностью при почти аскетической сценографии Александра Боровского. Пустая сцена. На заднике огромный крест как бы перечёркнутый дополнительной перекладиной. Шестеро молодых актеров в белых пиджаках, в программке означенных, как люди президента, приносят, уносят, двигают прямоугольные столы, создавая причудливые и сложные мизансцены, отлично освоенные актерами. Иногда столы заставляются множеством канделябров с настоящими свечами, дающими причудливые тени, создавая таинственную или праздничную атмосферу.
Спектакль начинается с выхода Луизы (Елизавета Боярская), тоненькой девушки со строгим лицом. Такова заставка трагедии, которая неожиданно начинается страстной сценой самого высокого накала. В стремительном полете влетает Фердинанд (Данила Козловской) и как бы застывает в этом полёте, сливаясь в долгом поцелуе с Луизой. Это потрясающе эффектная и выразительная мизансцена: Луиза сидит за столом, Фердинанд в горизонтальном положении на столе приникает к ней. Их уста сливаются в поцелуе. Именно уста, ибо такой чистотой от них веет. Но Фердинанд – сын Президента, частная жизнь для него невозможна. Традиционно Президент представлен злодеем, но не в этом спектакле. Игорь Иванов показывает государственного человека, для которого превыше всего благо государства, на алтарь которого он возлагает не только себя, но и сына, ожидая от него такого же подвига. Но сын в звании майора по настоянию отца окончил университет, откуда он, как трактует Додин, набрался идей и от Руссо, проникнувшись идеями не только «Общественного договора», но и «Юлии, или Новой Элоизы». Любовный треугольник, возникший по государственным соображениям, стал доказательством идеи Руссо: «чувствительная душа - роковой подарок неба». Чувствительной душой обладает и леди Мильфорд (Ксения Раппорт), образ которой решено неожиданно и нетривиально. Первое же появление актрисы загадочно. Теперь вся сцена по периметру уставлена столами, по которым с необычайным изяществом совершает танцевальные па в сопровождении свиты молодых людей изысканная леди Мильфорд. Но движения ее при всей их пленительной грациозности механистичны, как у заводной куклы. Леди Мильфорд и есть игрушка герцога, призванная выполнять его прихоти. У леди Мильфорд – Раппорт волевое лицо и уверенные движения. Она собирается начать новую жизнь с Фердинандом, которого она сама выбрала, потому что полюбила. Этот волевой акцент делает фаворитку герцога личностью. Именно поэтому проникается к ней сочувствием Фердинанд, готовый предложить ей самую нежную дружбу, но не любовь. Но все трое, он, Луиза, леди Мильфорд оказываются в сетях, расставленных не государством, но его слугами, у которых свои интересы, далёкие от государственных, но совпадающие с ними. Их олицетворяет Вурм (Игорь Черневич). Текст его роли сведён до минимума, тем не менее, артист создает выразительный запоминающийся образ. Хотя Президент неоднократно именует его червём, обыгрывая его фамилию, означающую червь, в нём нет ничего от червя. Это волевой, знающий о своём влиянии на Президента, умный чиновник. Его холодное сердце чуждо страстей, ему нравится Луиза, на которой он планирует жениться. Он знает, что интересы государства у Президента превалируют над личными, и потому он с такой точностью дергает за ниточки, ведущие его к цели. Однако движения души учёту не поддаются. Вурм изучил досконально Президента, но не его сердце. В этом спектакле такие старомодные понятия, как душа и сердце превалируют даже в Президенте: этот седой суровый человек, казалось бы, никогда не знавший любви, склоняется перед душевными достоинствами маленькой мещаночки. Тема достоинства играет в спектакле огромную роль. Большая сцена между Луизой и леди Мильфорд полна смысла. Актрисы проводят её так, что эмоции ни в коей мере не заглушают мысли. Эта встреча соперниц, занимающих неравное положение – всесильная фаворитка и дочь музыканта, фактически принадлежащего к сословию слуг. Но что такое сословное неравенство перед любовью? Она их рушит. Леди Мильфорд не просто уязвлена тем, что ей предпочли мещаночку, она страдает оттого, понимая, что Луиза во всех отношениях оказывается выше неё. Честь Луизы незапятнанна, а достоинство она отстояла. Умные тонкие актрисы Ксения Раппорт и Елизавета Боярская явили прекрасный дуэт, сделав эту сцену одной из важнейших в спектакле.
В отличие от пьесы в спектакле другая судьба уготовлена леди Мильфорд. Она не покидает герцогство. Хотя ее завод механической куклы слегка испортился, неимоверной силой воли, она без всякой помощи восстанавливает свой завод и продолжает изящными па плести своей танец жизни, по-прежнему порхая со стола на стол в сопровождении свиты молодых людей. Но теперь нет ней прежней победительности.
Роли родителей Луизы сильно сокращены, что не помешало Татьяне Шестаковой и Александру Завьялову создать интересные характеры. Особенно «пострадала» Татьяна Шестакова. Как говорится, ей нечего играть, но актриса почти без текста смогла создать характер, который нельзя не запомнить. У нее говорят глаза, в которых отражается страдание, боль, беспокойство за судьбу дочери и мужа. Она почти безмолвное олицетворение горя. Александр Завьялов развивает тему человеческого достоинства и чести, одинаковых для людей всех сословий, подтверждая слова Вурма о том, что в отличие от высшего сословия для простых бюргеров, «клятва – это всё».
Фердинанд - Козловский особенно убедителен в финальной сцене, показав, насколько страдания его изменили. Милый молодой человек, отказавшийся выполнить приказ отца и вступить в брак с фавориткой герцога во имя государственных интересов, искренне выказавший сочувствие этой фаворитке и даже несколько увлекшийся ею, остаётся верен своим идеалам. Финал с прощальным поцелуем Луизы и Фердинанда рифмуется с начальной сценой, но теперь в их прощальном поцелуе больше нежности, чем страсти.
Лев Додин показал новый подход к классической трагедии, построив действие таким образом, что голос невидимого Президента, озвучивающий речь Бисмарка, в которой он призывает к братству, пониманию и любви, есть эффект остранения, изобретенный Брехтом. Это логическое завершение спектакля, современная форма которого соответствует содержанию классической трагедии.
