"Волна", которая никому не угрожает

Ажиотаж всегда подогревает большие надежды... На открытии «Политеатра».
Фото Петра Твердова

В минувшую пятницу в Москве открылся совместный проект театра «Практика» и Политехнического музея – «Политеатр». Расположился он в легендарной Большой аудитории Лектория крупнейшего в России научно-технического музея, где в начале XX столетия читали свои стихи Маяковский, Северянин, Есенин и Цветаева, а позже – поэты хрущевской оттепели – Евтушенко, Рождественский, Ахмадулина и Вознесенский, пел свои песенки Окуджава.

От «Политеатра» можно было ждать многого. Политехнический музей готовится к решительным переменам, Эдуард Бояков, взявшийся за создание «Политеатра», – из тех, кто привык шагать впереди, в нынешнем контексте в названии можно было прочесть и прямую связь с названием музея: то есть «поли-» – многоаспектный, многосторонний, полифоничный, и связь с политикой, «зашифрованной» в том же названии. Политики, актуальной политики в первом спектакле – «Волны» по двум рассказам Владимира Сорокина, – не было вовсе, полифоничность заключалась в использовании видеопроекций, дополнявших живое слово. В дальнейшем, пообещал Эдуард Бояков, здесь будут проходить не только драматические и поэтические спектакли, но и концерты современной и академической музыки.

Дебютной работой «Политеатра» стал спектакль «Волны». Бояков объединил два ранних рассказа Владимира Сорокина – «Черная лошадь с белым глазом» и «Волна», которые вошли в сборники «Четыре» (2005) и «Моноклон» (2010). К сотрудничеству были приглашены Вениамин Смехов и Алиса Хазанова. Эдуард Бояков говорит, что «Политеатр» должен стать самостоятельным театром, далеким от специфики «Практики». «Практика» – меньше, «Политеатр» – больше, следовательно, здесь больше места для воплощения творческих идей. А суть? В «Практике» Эдуард Бояков ставил Сорокина, в «Политеатре» – тоже. Ради нового театрального проекта была перестроена легендарная Большая аудитория Политехнического, про которую Бояков знает – здесь выступал Маяковский, здесь выступал другой, третий, пятый... Защитники исторических стен проиграли. Теперь, говорит Бояков, вызов Маяковскому бросят поэты нового времени. Олег Груз, например. Ради него, выходит, ломали не только копья, но и старые интерьеры, видевшие Вознесенского, Евтушенко, Ахмадулину, запечатленные Марленом Хуциевым?

Новое оборудование появилось, как говорят, уникальное. Аудио, видео... В этом, наверное, и состоит главное отличие «Политеатра» от других проектов Боякова. Несмотря на все это, его доводы в пользу создания нового театра не кажутся столь уж убедительными. Так и остается неясным, зачем ему понадобилось создавать новый бренд, когда он с тем же успехом мог расширить возможности той же «Практики» и заняться ее преобразованием. Впечатление, что экстенсивный путь развития, традиционный для нашего сельского хозяйства, вдохновляет и театральных практиков, даже таких прогрессивных, как Эдуард Бояков. В «Политеатре» обещаны уже вечера Веры Полозковой, Веры Павловой, уже упомянутого Груза, которые до того выступали успешно в зале «Практики», в Перми – на сцене еще одного театра Эдуарда Боякова, «Сцены-Молот». Это странно, ведь для нового пространства так интересно было придумать нечто принципиально новое. Или – нет?

Правда, перед началом спектакля Бояков произнес краткую речь, в которой, кроме рассказа о планах, связанных с Павловой, Полозковой и другими замечательными людьми, сказал о том, что он и его коллеги сегодня не представляют новый театр, а начинают его строить. В конце своей речи он поблагодарил Политехнический музей, а также своих партнеров и спонсоров, которые не побоялись пойти на «творческий риск» и без которых осуществление данного проекта было бы невозможным.

После того как прозвучало режиссерское напутствие «В добрый путь!», начался сам полуторачасовой спектакль, в котором приняли участие Вениамин Смехов и Алиса Хазанова.

Два рассказа Сорокина в спектакле были представлены одновременно и в слове, и визуальным перформансом. Место действия первого рассказа – сталинская Россия. Семья колхозников Паниных отдыхает после покоса. Идиллическую картину деревенской жизни нарушает только видение десятилетней девочки Даши, которая, заблудившись в лесу, встречает там вороной масти лошадь с белым слепым глазом. Девочка начинает всматриваться в этот внушающий ужас необычный глаз и вместо белого белка начинает видеть один большой красный глаз. Эта сцена очень ярко была представлена зрителям благодаря новому уникальному световому оборудованию: огромный белый моргающий глаз, повисший над сценой, из которого сочилась кровь, произвел впечатление на публику. Поскольку рассказ Сорокина заканчивается 22 июня 1941 года, в финале первой части спектакля на экранах появились немецкие самолеты, сбрасывающие бомбы.

Минимум декораций и максимум аудиовизуальных эффектов сопровождали исполнение рассказа «Волны». Сюрпризом стало исполнение Алисой Хазановой хита Ива Монтана «Опавшие листья» («Les Feuilles Mortes») на французском языке. Никаких других «творческих рисков» рецензенты «НГ» не заметили. Спектакль завершился выходом на сцену Эдуарда Боякова и автора рассказов – Владимира Сорокина. Им аплодировали.

Премьерный вечер закончился музыкальным перформансом от Дмитрия Устинова (DJ Taras 3000) и художника Протея Темена.