Чистилище для зрителей

Культурные программы, не позволяющие забыть, что Польша в этом полугодии председательствует в Евросоюзе, проходят не только в Москве, Мадриде или Токио – они проходят и в самой Польше. В частности, краковский театральный фестиваль «Реминисценции» собирает в этом году самую большую театральную тусовку – International Network for Contemporary Performing Arts (IETM). В афише фестиваля представлены «Обломов» Алвиса Херманиса, привезенный аж из Кельнского театра, и «Америка» по Кафке, которую Ян Клята поставил в театре соседнего с Кельном Бохума, не говоря уже о показе work-in-progress доковского проекта «Двое в твоем доме» и читке легендарных «Трусов» Павла Пряжко. На открытие же фестиваля «Реминисценции» приготовили спектакль необычный, делающий предметом рефлексии сам акт хождения в театр. Это «Пролог» Войтека Земильского, составившего в Москве себе реноме «Небольшим рассказом», показанным в марте на спецпроекте «Золотой маски» «Польский театр в Москве».

Приходящие в театр зрители получают наушники, в которых – после привычных просьб «выключить не только звук телефона, но и весь телефон» – прозвучит и множество других указаний.

Запретив нам вступать друг с другом в какие-либо отношения, голос приглашает нас в зал и просит не спешить занимать места. На белом квадрате сцены мы должны найти белые же цифры, составляющую шкалу, на которой мы должны расположить себя согласно нашему самочувствию в этой ситуации. На моем спектакле было всего восемь зрителей-участников, но, как ни странно, расположились мы вполне гармонично, давки за «лучшие» или «худшие» места не было. Затем голос начинает руководить нашими передвижениями. Мы движемся по направлению к креслам, но их так и не достигаем, потому что место в этой земле обетованной режиссер, видимо, уготовал только идеальным зрителям, каковых среди нас так и не нашлось. Потому что: «Плакал ли ты когда-нибудь в театре? Если да, сделай шаг вперед», «Высылал ли ты когда-нибудь во время спектакля эсэмэски? Если да, сделай шаг назад», «Решился ли ты когда-нибудь взять у артиста автограф? Если да, разыщи меня после спектакля». Система поощрений и порицаний весьма капризна; а ведь мы-то уже явно соревнуемся друг с другом, как пешки, которые, стоит достичь последней клеточки, станут дамками. Порой, кажется, голос поощряет нашу искренность; порой – способность войти в спектакль без остатка, порой – наоборот, нашу способность выйти, поставить себя вне – но, пожалуй, не вне искусства (когда оно в театре действительно присутствует), а вне того культурного ритуала, который заставляет смирно отсиживать пустые, мертвые спектакли и даже хлопать (с облегчением) в финале.

Земильский подготовил нам одновременно нечто и превосходящее наши ожидания – обретения наконец места созерцательного покоя, – и в то же время их опрокидывающее. «Места созерцательного покоя» уготованы отнюдь не в зрительном зале. Каждому из нас приносят огромную подушку и просят лечь. В этой умиротворенной позиции мы сможем наконец увидеть спектакль – наши собственные проекции на потолке. Лучи света выхватывают наши лица, соединяют наши тела во все новые и новые созвездия.

...Во время предыдущего спектакля Земильского – «Карты» (2010) – каждый гость получал в руки по маленькому проектору и задание – постараться как можно точнее совместить проекцию с расположенными в темном, незнакомом пространстве объектами. Выполнение задания требовало постоянных перемещений, тем более что при попытке наложить проекцию на реальность с максимальным совершенством эта реальность – то наклеенная на пол полоска, то треугольничек, то электророзетка, то разбросанная после вечеринки посуда – неизменно в последний момент ускользала, маня к следующим, впрочем, столь же незначительным объектам. Последней картинкой, на которую нужно было наложить проекцию, были наши двойники – зрители, с закрытыми глазами сидящие, как оказывалось, все это время в небольшом зрительном зале. А из наших проекторов на разные лады раздавался один и тот же вопрос: «Вам нужны эти люди?» Хотим ли мы на самом деле слиться вот с этими людьми, которым сейчас снимся? Пока что можно с чистой совестью посоветовать не одному театральному фестивалю использовать «Пролог» как отрезвляющий комментарий к своим спектаклям.

Краков