Дарья Курдюкова Как ни удивительно, это первая персоналка Лабаса в Третьяковке. В прошлом году ему бы исполнилось 110 лет, поэтому ее можно считать запоздавшей юбилейной. Убежденный лирик советской индустриализации, Лабас в ГТГ – иногда спортсмен, иногда театрал, иногда путешественник┘ Всегда – завороженный зритель новой эпохи и ее скоростей. Готовя показ, Третьяковская галерея и недавно образованный Фонд содействия сохранению творческого наследия Лабаса объединили усилия с Пушкинским и Русским музеями, а также с Музеем Бахрушина. Многие вещи дала председатель фонда, племянница художника Ольга Бескина-Лабас. А модели транспортных средств «приехали» из Политеха.
Поначалу все походит на необычную Олимпиаду – выставочные разделы сменяют друг друга заголовками «Летят», «Едут», «Плывут». Хочется добавить: «Быстрее, выше, сильнее!» Только не люди – аэропланы, поезда, пароходы. Сам Лабас – вроде как фоторепортер, но раз увиденное он с увлечением и неоднократно будет пересказывать на все лады. Тут он передает карандашно-сангинные сводки из туннеля строящейся подземки в 1932-м. А вот уж 35-й год, открыта первая ветка – и эскалатор запросто увозит ввысь первых пассажиров, причем весь громоздкий механизм видится почти изящным, его очертания – как вариация на тему Эйфелевой башни. Дальше, следуя выставочному маршруту, фантазия уносится в фантастические дали, к «Городу будущего» – тоже в духе времени, как мысли других авангардистов.
Новое зрение, которое Лабас привил живописи, выдает палитру смазанных движением силуэтов вместо парадной статичной четкости прошлых столетий. Формулу скорости художник вывел из упрямых диагоналей, эдаких родченковских ракурсов, помноженных на разгул цвета. Цвет дышит, лепит форму и сам же ее скрадывает, несется вперед или, как будто в виде исключения, замедляет ход. Порой картинка советской жизни становится сказочной: хрупкий, ирреальный розово-голубой колорит картины «Дирижабль и детдом» превращает детей в кукол, в театральные маски. И тем сближает с работами Александра Тышлера, коллеги по ОСТу (Обществу станковистов).
Посреди зала высится четырехметровая бабища геометрических форм – «Электрическая Венера». Светящаяся и с подвешенным к руке фонарем. Это спецобъект выставки, реконструкция несохранившейся скульптуры Лабаса, которую он подготовил в 1930 году для павильона электрификации и механизации Сельскохозяйственной выставки в Минске. Необычный образ – своей эстетикой жесткой конструкции противоположный живописной поэтике «неразборчивости». И своеобразно вписывающийся в линию других советских Венер – взять хоть самохваловскую «Девушку в футболке».
Как и значительная часть приличных художников прошлого века, в середине 1930-х Лабас получил ярлык формалиста. Выставка, сосредоточившись на лучшем периоде художника, на 1920–1930-х, очевидно, неумышленно, но подтверждает его дальнейшее забвение. Нет, здесь есть кое-что из позднего – акварельная серия 1941 года «Москва и Подмосковье в дни войны», холст «В метро» 1972-го┘ Но в основном поздние серии вроде «Архитектурных фантазий» 70–80-х или «Жителей отдаленных планет» (долгоиграющая тема 1920–1980-х), книжная графика, эскизы панорам и диорам (заработок лишенного музейных заказов и выставок формалиста) – присутствуют виртуально на экране. То есть за поздним обращайтесь в электронный киоск. Какие-то зрелые вещи не удалось привезти или разместить в залах, что-то не подошло к магистральному лабасовскому сюжету «На скорости». Впервые экспонируют достаточно много театральных эскизов – раз так, хотелось бы, конечно, как-то их представить и вербально. Этого нет┘
Лабас – обязательный пункт художественной программы XX века. Прекрасно известный именно живописными панегириками движению. Сейчас он не обделен выставками: только осенью прошло сразу две, правда, тематические – в галерее «Проун» и в Московском музее современного искусства. Ретроспектива в Третьяковке, тем более первая, конечно, случай особый. Жанр эдакой обстоятельной презентации – но ждали чего-то нового, нового ракурса.
Другой вопрос, пока оставшийся без ответа, о лабасовском фонде. По словам его председателя Ольги Бескиной-Лабас, «создание фонда помогло организовать выставку». Кроме того, запустили официальный сайт Лабаса, там выложены работы без водяных знаков, то есть такими знаками помечены только «документы и фотографии, которые являются действительно личным архивом». На вопрос о направлении деятельности фонда в будущем корреспонденту «НГ» Ольга Бескина-Лабас сказала лишь, что все полгода существования институции она занималась подготовкой выставки, а дальше – «будем думать». Будем.
