Объект номер один

Иван Охлобыстин вывез в Сочи всю свою большую семью.
Фото РИА Новости

Двадцать первый «Кинотавр» начался под дождем, но в остальном – благостно. Председатель жюри Карен Шахназаров на церемонии открытия выразил искреннее удивление, что российское кино еще существует, президент фестиваля Александр Роднянский зачитал приветственное письмо Дмитрия Медведева, а председатель попечительского совета «Кинотавра» Федор Бондарчук «утяжелил» событие аналогичным посланием премьера Владимира Путина.

По сценарию ведущие Юлия Снигирь и Григорий Добрыгин (которым вручили, на взгляд обозревателя «НГ», чудовищный по своей тяжеловесной банальности и искусственности текст) призвали всех присутствующих поклясться в том, что на всем протяжении фестиваля кино и только кино как искусство станет всеобщим объектом душевного и духовного вожделения. В том смысле, что о бюджетах и других материальных составляющих киноиндустрии говорить не будут. Все поклялись. Ну-ну.

Первую награду уже вручили – приз за вклад в кинематограф получил Глеб Панфилов, который посетовал, что снимал кино еще в другой стране. После церемонии на сцену Зимнего театра вышла внушительная команда кинематографистов, которых по привычке у нас называют молодыми. Егор Кончаловский, Федор Бондарчук, Иван Охлобыстин и еще с два десятка их коллег представили первый фильм фестиваля – внеконкурсный альманах «Москва, я люблю тебя!». Иван Охлобыстин, он же член жюри, он же в недавнем прошлом – отец Иоанн, на открытии молчаливо напоминал о своем недавнем священническом прошлом, имея вид полуклерикальный – весь в черном и с белым пасторским воротничком. В альманахе, в одной из новелл, которую он сам и срежиссировал, Охлобыстин сыграл священника отца Иоанна, одновременно – лидера преступной группировки.

Мода на признания в любви тому или иному мегаполису путем создания сборника новелл, привнесенная в мировое кино несколько лет назад (тогда объектом любви стал Париж), докатилась и до России. Восемнадцать режиссеров сняли по 5-минутному фильму, в котором один из главных героев – Москва. Возраст режиссеров – от 30 до 90. Как сказал Кончаловский, они старались снять позитивный фильм. Почти все режиссеры, словно по команде, бросились обнажать московский позитив, который в силу ряда причин обнажается неохотно даже по заказу. Тем не менее задача очистить образ Третьего Рима от чернушной шелухи поймала команду Егора Кончаловского (он главный продюсер картины) в свою ловушку и определила главную и единственную генеральную линию: Москва, как, впрочем, и вся наша жизнь, – на лицо ужасная, но добрая внутри. Милиционеры – они, оказываются, вполне себе добрые, московские киллеры – человечные, московские старики уходят на тот свет «с веселою улыбкой на усте». Но дело даже не в том, что режиссерская команда не вытягивает задачу передать дух, запах, ухмылки и ужимки Москвы. А в том скорее, что всякому времени – свои манифесты. Манифест этого года попытался отсечь чернушные, как считают многие, краски прошлогоднего «Кинотавра», обнаружившего целый пласт относительно молодых кинематографистов, которых бодро окрестили «новой волной».

Но если прошлогодний альманах-манифест «Короткое замыкание» и правда был умело организованным, но возникшим естественно и закономерно всплеском новых настроений в российском кино, то манифест этого года получился показательно вымученным. Демонстративная ставка на мейнстрим наверняка поспособствует зрительскому интересу, но вряд ли скажет даже тихое новое слово в отечественном кино. Одна, правда, новелла получилась исключительно умной и художественно интересной – «Объект номер один» Мурада Ибрагимбекова, в которой Москва нарисована в манере плакатного конструктивизма.

Впереди – конкурс, и среди заявленных фильмов, похоже, особого «позитива» мы не дождемся. По крайней мере такие картины, как «Гастарбайтер» Юсупа Разыкова или «Счастье мое» Сергея Лозницы меньше всего нацелены на создание «правильного» настроения. Реальность сама все расставит по своим местам.

Сочи