Виллисы с человеческим лицом

Сцена из Лионской «Жизели».
Фото с официального сайта Музыкального театра

Воскресным вечером 18 апреля московские балетоманы оказались перед непростым выбором. В афишах двух главных столичных театров значилось одно и то же название. На Театральной и Большой Дмитровке давали «Жизель». И оба спектакля – не рядовые. Партию Альберта для своего дебюта на сцене Большого выбрал премьер Американского театра балета (АБТ) Дэвид Холберг, а в Московском музыкальном Балет Лионской оперы представлял скандальную версию Матса Эка.

Участник пафосного проекта «Короли танца-2» Холберг нашей публике запомнился. В жизни субтильный блондин, выглядящий едва ли не на 10 лет младше своих 26, на сцене это – белокурая бестия с фактурой былинного викинга и почти забытой манерой эталонного балетного танцовщика. Эту манеру уроженца Южной Дакоты шлифовали в школе Парижской оперы, а затем в АБТ, премьером которого он стал в 22 года. У Дэвида Холберга великолепная техника, море обаяния, чувство стиля и несомненный актерский дар. А кроме всего этого ему просто очень нравится танцевать. И поэтому зрителю очень нравится на него смотреть. Вдруг со всей непосредственностью сочувствовать тому, что видел уже десятки раз. Партнершей американского гостя была в этот вечер Наталья Осипова. Впервые они вместе танцевали «Жизель» прошлым летом в спектакле АБТ. Теперь же Холбергу пришлось выучить редакцию Владимира Васильева.

После таких вот спектаклей народная молва обычно приписывает партнерам по сцене пылкие романы в жизни. Это всего лишь значит, что свое актерское дело они знают. Тем интереснее будет увидеть следующие их совместные проекты. Правда, повезет пока только американцам. На сцене АБТ Осипова и Холберг выступят этим летом в «Спящей красавице» и «Ромео и Джульетте».

Парадоксально, но шедевр балетного романтизма через полтора века после его создания послужил поводом для размышлений о вещах более чем земных, а зачастую и неприглядных. Новую «Жизель» один из корифеев европейского современного танца Матс Эк поставил для труппы своей матери «Куллберг-балет» в 1982 году, вызвав реакцию, мягко говоря, неоднозначную. Сохранив музыку Адольфа Адана и общую канву либретто Теофиля Готье, воспитанный на немецком танцевальном экспрессионизме Эк лишил героев права изъясняться высоким языком классики, превратив Жизель в деревенскую дурочку, обольщенную, покинутую и угодившую в конце концов в психушку к таким же помешанным и сексуально голодным «виллисам» в больничных халатах. Словом, посягнул на святое. Многие тогда (а судя по реакции части зала, еще и теперь) восприняли смелую версию именно так. В самом деле, в спектакле Эка нет и следа идиллии. Даже в первом акте. Даже в сельских сценах. В руках его крестьян не цветы, а рогатины. На его крестьянках не бархатные корсажи, а пропотевшие сорочки цвета хаки. Невесть зачем забредшие в деревню благородные городские дамы не так уж и благородны, видя в Жизели род ярмарочной обезьянки на привязи. Ни те, ни другие не стремятся да, пожалуй, и не умеют быть изящными.

Между тем балет о жестокой реальности напрочь лишен реальной жестокости. Сегодня это совершенно ясно. Он полон нежности и сострадания. И Жизель (по крайней мере в первом действии) вовсе не помешанная. Она непосредственна, как дворовый щенок, и потому не знает никаких правил, кроме внутренних побуждений. Ее односельчанин Иларион тоже не такой уж неотесанный. Веревка, которой он норовит привязать любимую, – не цепь для умалишенной, а отчаянная попытка связать их судьбы. Но судьба этой Жизели – человек в белом, нелепом на лоне природы фраке. Она не ведает условностей, а потому не замечает нелепости. И когда Иларион натягивает этот фрак на себя, рассчитывая обмануть подругу, она безошибочно, в буквальном смысле по запаху распознает подмену. Как всякая женщина учует своего. Просто не скажет – это ведь неприлично. Прилично, однако, лгать и не задумываться над тем, что губишь ближнего. Таков Альберт. Его называют заезжим дон-жуаном. Но это до поры. Забыть обманутую деревенскую оборванку он не может. Но и исправить уже ничего нельзя. Жизель ни от кого не ждала зла, и потому ее разум с ним не совладал. Отныне ее окружение – такие же не узнавшие счастья в любви девушки, мечтательные и агрессивные. После лоботомии Жизель уже не слышит запоздалых любовных излияний Альберта. Закружив его в безумном танце, полоумные виллисы выкидывают несчастного голым в реальный мир. Чего уж страшнее. Когда-то Эку казалось, что в классической «Жизели» главная героиня – «единственная, кому, несмотря ни на что, удается сохранить человеческое лицо». Но он гуманист, этот осквернитель святынь. Он не ввергнет нас в пучину черной безнадеги. Вчерашнего счастливого соперника, а теперь до смерти напуганного, голого и беспомощного мальчишку прикроет дерюжкой Иларион. Человек все-таки...

Исполнять хореографию Матса Эка – мечта любой труппы. Но не всякой труппе она по силам. В репертуар Балета Лионской оперы его постановки входят с 1986 года. Премьера «Жизели» состоялась здесь в марте 2009-го. Интересно, что 32 артиста труппы имеют классическое балетное образование, но классику не танцуют. «У наших артистов, – говорит худрук театра Йоргос Лукос, – достаточно любопытства, чтобы помимо классики заниматься еще и другими техниками». Дело, однако, не только в любопытстве. Классические шедевры – штука дорогостоящая и многолюдная. Нужна труппа минимум человек в 50. Позволить себе такое может только Парижская опера. Так что развитию современного танца парадоксальным образом способствуют и финансовые затруднения.