Екатерина Барабаш
Россия, которую теперь узнали и в Швейцарии.
Кадр из фильма «Палата 6»
Международный кинофестиваль в швейцарском Фрибурге прошел в 24-й раз. Но впервые в этом году здесь была представлена отдельная большая программа российского кино.
Каждый день – по нескольку российских картин, в том числе и советских. На Западе и раньше все советское называли русским, поэтому фильмы Глеба Панфилова и Георгия Данелия легко проходят под грифом «русское кино». Из старых фильмов швейцарская публика увидела «В огне брода нет» Панфилова, «Я шагаю по Москве» Данелия, «Короткие встречи» Киры Муратовой, «Двадцать дней без войны» Алексея Германа, из нового (точнее – из относительно нового, так как совсем свежего кино сюда не завезли) – «Мой сводный брат Франкенштейн» Валерия Тодоровского, «Первые на Луне» Алексея Федорченко, «Брат» Алексея Балабанова, «Русский ковчег» Александра Сокурова, «Коктебель» Алексея Попогребского и Бориса Хлебникова, «Время жатвы» Марины Разбежкиной, «Дикое поле» Михаила Калатозишвили┘ По большей части – ленты авторские, для стороннего непрофессионального глаза вроде бы не слишком пригодные. К тому же надо заметить, что Швейцария – отнюдь не кинодержава, сколько-нибудь заметного кинорежиссера она миру не дала, как, впрочем, и представителей других кинематографических специальностей.
Может, именно поэтому зерно российского «кино не для всех», упав на благодатную и благодарную почву, проросло здесь бурным интересом к предмету. На город с населением в 133 тыс. человек три мощных мультиплекса – совсем не мало. Но, учитывая тот факт, что Фрибург – город университетский, и не много. Молодежь в спущенных по моде штанах с попкорном в руках и колой в зубах смешивалась в зале с чинными подагрическими старушками. Здешние старички никогда не уходят, не дождавшись конца, а по завершении фильма долго обсуждают его, топчась на тротуаре. А уж что было с местными пенсионерами во время просмотра документальной картины Маши Новиковой «Анна Политковская. Семь лет на линии фронта»! Сидевшая рядом с автором этих строк бабушка без конца шептала своей подружке: «Тшешнья – там из-за чего война – не знаешь?» Подружка-одуванчик не знала, и обе они ежесекундно вскрикивали и охали, когда на экране шли кадры документальной хроники из Чечни.
Потом, правда, подумалось: этот восторг невинности – он же совершенно нормален, неужели можно и нужно иначе реагировать на убийства, казни, изнасилования? Похоже, мы в России привыкли ко всему этому «в промышленных количествах», а жители самой благополучной европейской страны еще готовы испытывать по крайней мере недоумение от наших ужасов. Правда, фильм про Политковскую и снят для публики, не особенно представляющей себе наши суровые реалии. Сняла его режиссер, живущая сейчас в Голландии и десять лет назад заинтересовавшаяся нашими горячими точками. Как художественный материал ее фильмы ценности не имеют, но в качестве пособия для начинающих интересоваться российской жизнью – вполне ничего.
После «Палаты № 6» Карена Шахназарова устроили обсуждение, вылившееся в монологи наших представителей о положении дел в российском кино. Кто-то из зрителей попросил рассказать о системе финансирования кинематографа в России, но, выслушав ответ, ничего не понял. Не потому, что отвечали невнятно, – просто человеку, не избалованному финансовыми интригами в государственном масштабе, что-то понять, правда, трудно.
Специально к прибытию гостей из России в старом здании местного железнодорожного вокзала (где расположился штаб фестиваля) организовали «русскую территорию». «Территория» называлась «Pushkin bar» и, по всей видимости, была призвана создать на фестивале ощущение русского присутствия. Присутствие вылилось в качающиеся под потолком на веревках матрешки, матрешки же невесело смотрели сквозь стекла окон на прохожих, в меню значился kvas.
Что касается конкурсного кино, то прибыло оно в основном из Латинской Америки – Аргентины, Колумбии, Мексики и даже Коста-Рики. Отметились здесь также Вьетнам, Иран, Армения, Палестина, Филиппины. Страны, не успевшие набрать вес на мировой киноарене, способны порой представить куда более свежий и парадоксальный взгляд на мир. Как это получилось, скажем, у коста-риканского фильма «Холодная морская вода» или колумбийского «Ловушка для краба», где в отличие от ставшей модной идеи общего единения упрямо проводится мысль о невозможности понять друг друга людям разных национальностей, разных обычаев, разных вероисповеданий.
А чтобы все-таки понимать (или по крайней мере пытаться), кинофестивали и существуют. И не так важно, что Россия здесь пока проходит как обладатель матрешки и Пушкина. Завтра, глядишь, добавится еще что-то.
Фрибург
Дарья Гармоненко