Екатерина Барабаш
«Омедведенные» Григорий Добрыгин и Сергей Пускепалис.
Фото Reuters
Примерно так мы и ожидали. Ясно было, что Алексей Попогребский без награды не уедет, – слишком заметным был его отрыв по части симпатий у критиков и зрителей от остальных картин, чтобы остаться незамеченным. При этом так же ясно было, что «Золотого медведя» ему скорее всего не дадут: при всей необычайной привлекательности – и визуальной, и актерской, и психологической – он все же проигрывал многим конкурсным лентам по жесткости и неординарности режиссерской руки. Правда, учитывая любовь председателя жюри Вернера Херцога к подобным психологическим опытам на фоне суровой природы, мы таили надежду, что вдруг – ну а вдруг?! – расщедрятся на «золото».
Ну не расщедрились – ничего страшного. Три «Медведя» в двух номинациях – может, еще не триумф, но уже успех. А для оператора Павла Костомарова учредили в этот раз специальную номинацию – «За вклад в киноискусство». Это дорогого стоит. Плюс два «Серебряных медведя» в руках Сергея Пускепалиса и Григория Добрыгина за лучшую мужскую роль – итого три «Медведя» в двух номинациях. Очень неплохо.
Жюри Херцога признало лучшей картиной турецкий «Мед» Семиха Капланоглу – о мальчике-заике и его отце-пчеловоде. Размеренное, долгое, молчаливое и трогательное кино, которое, кажется, ни один «Золотой медведь», равно и как все золото мира, не смогло бы вывести из сонного полузабытья. Достойное, впрочем, кино, говорящее на хорошем киноязыке, но словно бы и не обязательное вовсе. Предыдущая работа режиссера называлась «Молоко», а было еще и «Яйцо»... Довольно внятное качественное акынство на тему взаимоотношений человека и природы.
Словно заранее отметая упреки в политизированности (что действительно стало неотъемлемой частью критики каждого Берлинского фестиваля), Херцог и его жюри умудрились не заметить очень сильный фильм недавней лауреатки «Золотого медведя» Ясмилы Жбанич «В пути» – о попытке возвращения вполне светского человека к исламу. По непонятной причине обошли замечательную датскую «Семью» Перниллы Фишер Кристенсен, не заметили норвежского фильма «Как бы джентльмен» Ханса Петера Моланда. Впрочем, так всегда бывает – не могут все остаться довольны, «Медведей» не хватит. Зато не поскупились на награды для румынского фильма «Захочу свистнуть – свистну» (Гран-при и приз Альфреда Бауэра, основателя Берлинале). Привечать румын становится уже доброй традицией, пока, впрочем, раздражения не вызывающей, – «новая румынская волна» ожидания оправдывает. Как и по-прежнему могучий профессионал Роман Полански, ставший обладателем «Медведя» за режиссуру из своего ужасного далека.
А теперь – о больном. Закончился фестиваль, развезли «Медведей» по странам и континентам. В Россию привезли аж трех. Да только что с ними теперь делать-то? Опять уже, в который раз, обласканные и захваленные, награжденные и полюбившиеся ТАМ, фильмы оказываются никому не нужными ЗДЕСЬ. Прокатную судьбу новой картины Алексея Попогребского «Как я провел этим летом» предугадать нетрудно – так бездарно, как в России прокатывают некоммерческое кино, не прокатывают нигде – ни одной секунды не учитывая специальных правил проката арт-хауса. А теперь, после введения новой системы распределения господдержки, молодым нашим и талантливым придется о государственной помощи вообще забыть. (Правда, все авторские фильмы, созданные за последний год, снимались без госдотаций.) Новая система, предполагающая выделение денег семи студиям (впору придумать новый термин «семистудийщина» по аналогии с «семибанкирщиной»), призванным помогать «правильному ура-да-здравствует-родина!» кино, послужит той коленкой, что способна будет вытолкать наших режиссеров на Запад. В отличие от родных пенатов – там их ценят. Попогребский, скажем, уже намерен снимать следующий фильм совместно с Великобританией и в Великобритании. За Попогребского, конечно же, радостно, как и за Великобританию, но за Россию обидно. Тем более что совместная продукция в данном случае (да и многих других) никак не продиктована творческой необходимостью – исключительно соображениями финансового порядка, вызванными, в свою очередь, дремучей бездарностью государства.
Берлин–Москва
