Виталий Нуриев Том Форд, известный модный дизайнер, о своем желании подвизаться на нивах кинематографа заявил еще в 2004 г., когда ушел из дома «Гуччи». Строго говоря, в индустрии моды, где постоянно приходится не только задолго угадывать новые тенденции, но и обворожительно их выставлять на суд потенциальному потребителю, Форд действительно наработал неплохой задел. Его дебютный фильм «Одинокий человек», выходящий на российские киноэкраны, – «живое» тому свидетельство.
Понятно, что от дебюта вряд ли стоит ожидать режиссерской зрелости. Но кое-чего от Фордовского фильма ожидать можно. Тут многое на поверхности – в том, как творится форма. Чтобы не оступиться, режиссер цепляется за привычное, он не отпускает рекламную эстетику идеального, но выхолощенного мира невозмутимой красоты. Нигде не найти ни пылинки, только удачные ракурсы «в полный рост». Их разбавляют до миллиметра выверенные крупные планы, от чьей прелести порой захватывает дух. Даже если и не знать имени режиссера, за кадром угадывается человек, привыкший работать с цветом и светом. Цветовые игры обслуживают заданное сюжетом путешествие во времени – в 1962 г., обволакивая зрителя всевозможными оттенками коричневого, которые силу набирают только в моменты особо острого переживания.
В плане стилевого своеобразия «Одинокий мужчина» больше напоминает сочинение прилежного школьника. Он много фильмов пересмотрел – внимательно, вдумчиво. Главный герой, 52-летний профессор литературы в колледже, внешне удивительным образом напоминает персонажей из киномира Феллини, а в манере строить кадр проглядывает Кар-Вай. Влияние Кар-Вая чувствуется и в скрипичной архитектуре звука, оттого и нет смущения, когда в титрах видишь композитора Шигеру Умебаяши.
Не скрывает киноэкран и литературных пристрастий Форда. Начать хотя бы с того, что фильм – экранизация произведения Кристофера Ишервуда, куда на разных уровнях впаяны цитаты из Джойса, Уильямса, Капоте. Но если рассудить: как уйти от литературы, рассказывая про ее преподавателя. В то же время, Форд набирается храбрости и немного отступает от книжного сюжета, сохраняя место действия (Лос-Анджелес), основную линию (один день из жизни мужчины, тяжело переживающего смерть друга), но добавляя туда новых деталей, каковыми грешат обычно начинающие рассказчики. Самоубийство главного героя, например. К счастью, Форд не пережимает, позволяя другим средствам выражения обеспечивать переживательный потенциал в фильме. Он фоном ставит красивейшую картинку Лос-Анджелеса образца 1960-х гг., расставляя на ней, как шахматные фигуры, красавцев и красавиц из своего модельного запасника (Алине Вебер, Джона Кортахарену и т.д.), молодых актеров, которых легко вписать в ретро-образы (Николаса Холта и Мэттью Гуда). Ролевого пространства на них приходится не много, но зато его вполне достаточно, чтобы получился узнаваемый прообраз города, позже всплывающий в книгах Брета Истона Эллиса. Усиливая ретро-составляющую, Форд не оставляет без внимания и атрибутику нетрадиционных отношений, пуская в ход весь известный набор средств, однако, соблюдая при этом рамки хорошего вкуса. А чтобы оживить многоуровневое эстетическое коллажирование, выставляет на амбразуру Колина Фёрта и Джулианну Мур. И они отыгрывают так, что игра оборачивается номинациями на премии «Оскар», «Золотой глобус», «BAFTA» и кубком Вольпи за лучшую мужскую роль на Венецианском МКФ.
Но как бы ни был «Одинокий мужчина» хорошо сыгран и ладно скроен, в нем слишком чувствуется эстетический эксперимент, и этот нажим формы моментами больно ударяет по содержанию, хотя, наверное, это пока еще муки роста начинающего режиссера.
