Дарья Курдюкова
Наум Грановский. Новоселы.
Фото предоставлено пресс-службой Галереи им. Братьев Люмьер
В Галерее имени братьев Люмьер открылась выставка «Москва Наума Грановского». Галерея уже несколько лет работает с наследием фотографа (1910–1984), предыдущие выставки прошли в 2004 и в 2005 годах. Две с половиной сотни снимков, из которых около 100 винтажных, архивируют облик столицы 20–80-х. Такую Москву хотело показать правительство глазами фотографа ТАСС.
Фотографическая судьба Наума Грановского спокойной, уверенной линией двигалась вперед. В 16 лет он перебрался в Москву из Александрии (нет, не оттуда, где стоял знаменитый маяк, а из той, что теперь относится к Днепропетровской области). Поступил в Пресс-клише ТАСС. В ТАСС с перерывом с 1934 по 1946-й (когда ушел в издательство «Изогиз», а затем был военным фотокором газеты «Тревога») он работал до конца жизни. Первую премию получил за «Вид на Манежную площадь». В 37-м его московские виды участвовали в Первой всесоюзной выставке фотоискусства в ГМИИ. Были заказы, было участие в выставках. Без особых взлетов и падений он документировал жизнь Москвы в узнаваемой парадной манере. Жизнь преимущественно архитектурную – на его снимках немного повседневности, отпечатавшейся на лицах людей. Через виды улиц 20-х он пришел к панорамам сталинского ампира. Скучновато? Да. Любителям открыточных «благополучных» видов – в самый раз. И только военные фотографии выбиваются из этой «причесанной» жизни.
Война – главное, что есть в новой экспозиции. Оборона Москвы, расплывающиеся силуэты ее домов, нервные струны линий электропередачи на фоне неба, силуэт аэростата недалеко от памятника Пушкину, тоже ставшего силуэтом┘ Черное, серое. Старые отпечатки, сделанные самим Грановским. Несмотря на то что не все ужасы могли попасть в официальную военную хронику, все равно эти снимки динамичнее и острее даже в ракурсах, чем то, что было сделано до и после. У них нервное дыхание.
До войны были московские старости. Тут Сухаревская башня 20-х годов съемки – еще несколько лет, и в 34-м ее снесут. А тут – Шуховская башня, снятая по-конструктивистски, по-родченковски. Вот снуют трамваи, а вот 1920-е же хвастают первыми такси Renault и Ford┘ Потом фотограф сделает серию – увы, сегодня ее можно продолжать – о старом и новом, сравнив старый, 30-х, и новый, 50–70-х, город.
Послевоенная картинка живописует в основном широкие панорамы. Строительство московских высоток – МИД на Смоленской, МГУ, высотка на площади Восстания (теперь Кудринской), на Котельнической набережной┘ Виды Кремля и бывшей улицы Горького, прянично-нарядные павильоны ВДНХ, гостиница «Москва» и строительство Белого дома, вечерняя Смоленская набережная, в 70-е ставшая заставкой для программы «Время». Столица Грановского осталась преимущественно в «парадных» ракурсах издалека, с высокой точкой съемки, с приятием этого города и даже, пожалуй, с восхищением его меняющимся обликом. Когда много позже, в 80-м, появится «Москва слезам не верит», там квартира в высотке на Котельнической будет обжитой, живой. У Грановского интерьеры новых высоток пока пустынны и, кажется, не подразумевают беспорядка, который внесет жизнь.
Редко-редко появятся фото с каким-то движением, со случайностью – пусть и спланированной. Как Ленинский проспект, который дотянулся уже до бывшего захолустья, где на первом плане, на фоне новой застройки, спокойно кривится изба да копошится в грязи курица. Как памятник Чайковскому возле консерватории – с направленным на него потоком света и снега, отчего он кажется таким живым по сравнению с истуканом Лениным перед кремлевской башней. Как новоселы. Хотя они отчего-то отстраненно довольны – счастливы, но сдержанно.
Судя по всему, нынешняя выставка – последняя в залах ЦДХ. Галерея расширяется и вскоре откроет Центр фотографии имени братьев Люмьер на «Красном Октябре». К слову, туда уже переехала с Винзавода также специализирующаяся на фотографии галерея «Победа». Первая выставка центра откроется уже в начале марта и будет посвящена знаменитостям 1960–1980-х годов.
