Екатерина Барабаш
Они охотно верят в то, что интересны дядям и тетям на телевидении.
Кадр из фильма
Завтра в эфире Первого канала – «Закрытый показ» с Александром Гордоном, посвященный фильму Валерии Гай Германики «Все умрут, а я останусь». С момента записи программы прошло ни много ни мало год и три месяца, страсти вокруг картины поутихли, умер Иван Дыховичный, главный защитник Германики на этой передаче┘ Программу упорно придерживали для раскрутки нового первоканального сериала «Школа» в режиссуре той же Германики.
Автору этих строк довелось участвовать в баталиях вокруг фильма «Все умрут, а я останусь» в программе Гордона. Всякий раз после записи подобной программы думаешь: как бы устроить так, чтобы это не вышло в эфир? Всегда хочется что-то скорректировать, что-то сказать по-другому, что-то перекроить, где-то хочется унять свою горячность, где-то, наоборот, быть жестче. Ну а за полтора года люди веру меняют – что уж говорить о сиюминутных мыслях, вызванных сиюминутным фильмом?
Однако речь не о корректности работников телевидения. И не о фильме Германики «Все умрут, а я останусь». И даже не о ее же сериале «Школа». На сериалы вообще писать рецензии глупо – нет художественного повода. Даже на сериалы, снятые таким талантливым человеком, как Германика, потому что, как только талантливый режиссер начинает снимать сериал, он превращается из талантливого режиссера в телевизионщика. А это – уже совсем другое. Это нерецензируемое.
Но пару слов все же заслуживающее. Не фильм, а реакция на него. Смешная, удивительная, наивная и глупая реакция. Ладно чиновники от образования потребовали сатисфакций – они чиновники, их дело – вносить с нашу жизнь умеренность и аккуратность, которые, по их мнению, такими вот сериалами сильно расшатываются. Им особо размышлять не предписано. Но сколько умных людей вдруг бросились копья ломать! Кто-то грохочет «Ура! Как смело!», кого-то колбасит от возмущения и отвращения: что за карикатура на школу, да еще с ненормативными вкраплениями, и вообще – тошнотворный негатив?
Что за возбуждение вдруг? Кто-то решил, что Первый канал оторвался в свободное плавание и принялся творить смелое безобразие в эфире? Кто-то поверил, что видимая смелость сериала – смелость реальная? Смелость, вероятно, в том, что на экране в прайм-тайм отечественные школьники ведут себя так же похабно, как и в жизни, а их учителя – стая отупевших шакалов. Это нам уже успела показать Германика в фильме «Все умрут, а я останусь», завоевав себе звание лучшего бытописателя современной школы. Сколько на нашей памяти было таких вот бытописателей, бытописующих на каждом углу на всевозможные темы! Лавровы бытописали советскую милицию в «Знатоках», Озеров бытописал великую Отечественную в «Освобождении», «Ералаш» бытописал сначала советскую, потом – постсоветскую школу, «Саша плюс Маша» бытописуют влюбленных, «Простые истины» – опять же школу, «Менты» – ментов и так далее до бесконечности. И каждый раз нас убеждают: «Здесь все как в жизни». Все это покрыто густым слоем лака, но под лаком всегда – мыло. Может, с разным запахом, с разными отдушками – в разные эпохи разное мыло в моде и в ходу, но суть мыла одна – длинное однообразное телеповествование, построенное на мнимых преувеличенных страстях.
Теперь с подачи Первого канала в моде новое мыло – в суровой недетской упаковке и с новым запахом под названием «Несчастливое детство». Конечно, что может быть круче, чем почувствовать на своем плече добрую руку крупнейшего государственного канала и услышать его голос: «Старик, как я тебя понимаю! Сам помню все это фуфло! Вот смотри – веришь теперь, что лучше меня тебя никто не поймет?» Подростки доверчивы, они охотно верят в то, что они всерьез интересны дядям и тетям с телевидения. Приток аудитории обеспечен также и толпами возмущенных, прилипших в экрану, чтобы лишний раз убедиться: это безобразие. Так и творится рейтинг. Грамотное заигрывание плюс грамотная провокация – лучший его проводник.
