Екатерина Барабаш
Родные в борьбе за счастье ребенка.
Кадр из фильма «Похороните меня за плинтусом»
Вышедшая несколько лет назад повесть Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом» наделала много шума. Сторонники оценили смелую исповедальность, противники возмутились тем же самым. «Каждая несчастная семья несчастлива по-своему» – доказательством этому классическому тезису талантливо послужила повесть Санаева. Сергей Снежкин («ЧП районного масштаба», «Невозвращенец», «Цветы календулы», «Брежнев») переработал книгу Санаева в сценарий и снял фильм, пригласив на главные роли звездных актеров – Светлану Крючкову и Алексея Петренко.
Павел Санаев очень хотел, чтобы на роль его бабушки Снежкин взял Елену Санаеву, мать Павла. Наверное, тогда история восьмилетнего мальчика, разлученного с матерью деспотичной бабушкой и по-детски трогательно в маму влюбленного, страдающего от этих больных отношений, обрела бы на экране совсем другую интонацию. Санаевой пришлось бы играть собственную мать, вступать в дико запутанные отношения с самой собой, только в исполнении Марии Шукшиной, умирать в финале вместо матери┘ Снежкин отказался, взял Светлану Крючкову, очень сильно переделал сюжет и акценты, расставленные в повести. Санаев обиделся.
Его понять можно: повесть «Похороните меня за плинтусом» при всей своей рассчитанной коммерческой удачливости – как вскрытый нарыв. Гной вытек – больному полегчало. Самолечение пошло на пользу. Тут бы и остановиться – но не получилось. Нарыву было решено присвоить статус массово-всероссийского. У Снежкина, взявшегося за экранизацию, были на этот счет свои соображения, с санаевскими не схожие. И история уродливой деспотичной любви к внуку поневоле стала фарсом.
В фильме история не играется – она вымучивается. Вымучивается всеми без исключения, даже мальчиком Сашей Дробитько, на удивление достоверно сыгравшем главного героя. Хорошие актеры словно не чувствуют под собой ни сюжета, ни психологических, ни драматургических обоснований своих поступков. Беснуется в кадре бабушка – Светлана Крючкова, очень добросовестно исполняя свою роль, откликаясь на все требования режиссера и даже, кажется, перевыполняя по этой части норму. За этой старательностью – словно удивление: что это было, зачем игралось? Алексей Петренко рядом с Крючковой играет вполсилы, будто «на автомате», на собственных, наработанных десятилетиями приемах. Этакий Некто, словно полустертый ластиком, да оно и не жалко – все равно Петренко здесь тенью. Хотя ведь такой актер – мог бы и тень сыграть так, что у зрителя сердце зашлось бы. Но не дали. Снежкин вообще в этом фильме никому ничего не дал, а наоборот – будто бы и отобрал.
Взяв за основу книгу, он вычистил всю внутренность, весь накал и отдал автору – на, держи, мне все равно не надо. А кожуру оставил – она привлекательная. И решил почему-то все свалить на актеров – они звезды, они вытянут. Но даже бриллианту нужна оправа, а звездам – пространство. Здесь пространства нет. Есть бесконечные крупные планы, говорящие головы. Есть кусочки интерьера, в которых эти говорящие головы произносят свои тексты, есть какие-то углы квартиры. Есть выхваченные отдельные предметы – вот кровать, под которой мальчишка все время прячется. Вот шкаф – там он тоже прячется. Вот дедушкина черная «Волга», на которой он везет внука к очередному врачу. Да так странно везет – все стекла в морозной снежной наледи, ничего сквозь них не видно, словно на скорую руку состряпанный детский спектакль. И дедушка-Петренко по-игрушечному ручку коробки передач – тырк, тырк.
Таких небрежностей в фильме немало, они задевают, мешают смотреть, мешают верить. Вот холодильник на кухне у героев, такой совершенно новый современный холодильник с яркими магнитами на нем. Какие магниты в 70-е? Какой двухкамерный холодильник, пусть даже у небедного народного артиста?
Исповедальность, надрыв – все ушло. У сериальной инфекции инкубаторный период очень короткий, а лечения пока не придумано.
