Виталий Нуриев Сегодня на российские экраны выходит фильм «Клиентка французского жиголо», показанный на последнем Московском кинофестивале. Из названия ясно, о чем он, однако сразу предупредим: никакой романтики в стиле «Красотки» здесь не найти. Сегодня Жозиан Баласко отвечает на вопросы «НГ».
– Жозиан, на ваш взгляд, что вам не удалось показать в «Клиентке французского жиголо»?
– Ну, когда смотришь готовый фильм, всегда видишь что-то, что не нравится, что-то хочется «подрезать», я всегда сильно жму на монтаж. Недостатки, они, как правило, связаны с качеством отснятого материала, но не со сценарием.
Я надеялась, что фильм найдет своего зрителя, что зритель заинтересуется сюжетом, все-таки редко отваживаются затрагивать тему проституции, причем проституции мужской. Потом, я попыталась соригинальничать, не рассказывать вновь развесистую клюкву в духе «Красотки», не навешивать романтические шоры. «Красотка» же переводит проституцию (которая лично для меня символизирует вынужденное унижение женщины, по необходимости решившей продавать себя) практически в ранг гламура. Приглашая девушек полюбоваться, как Джулия Робертс поигрывает ножкой на голливудском бульваре и натыкается на писаного красавчика Ричарда Гира. В то время как в реальной жизни девочки, так поигрывая ножкой, вовсе не на Ричардов Гиров натыкаются, в реальной жизни проституция – это болезни, наркотики, все что угодно, только не гламур. Зачем же мне тогда подслащивать пилюлю никчемной младодевичьей романтикой? Тем более что и сама я давно уже не девочка, поэтому пишу и снимаю для людей моего возраста.
– Скажите, Жозиан, как вы работали над фильмом – специально обзванивали эскорт-агентства, встречались с мужчинами-проститутками, беседовали с ними?
– Нет, я ограничилась Интернетом. Там представлены крупные агентства, предлагающие услуги мужчин, и, надо сказать, в предложениях недостатка нет. А если есть предложение, то и спрос наверняка имеется, законы рынка и тут работают как часы. В остальном я положилась на свое воображение, попытавшись прописать мотивы и переживания, представить, как человек решается на это. Так, по мере развития сюжета на первый план выступает линия французского жиголо; она отвлекает нас от Клиентки, концентрируясь на его внутреннем мире, который так Клиентку влечет, потому что получается другой жиголо, не в том привычном для нас американском варианте открытого паразитирования. Дальше можно играть по законам жанра – комедии положений: жиголо соглашается торговать своим телом, чтобы выплатить кредит за парикмахерскую жены. Ситуация прелюбопытная, правда?
– Да уж. Это же еще и экранизация вашей собственной книги. Вам многое пришлось поменять, перенося сюжет на экран?
– Нет, но в книге же всегда больше места – и больше подробностей, кроме того, в книге можно ставить скобки, а в скобках снова разрастаться деталями и рассуждениями. Если же в фильме будет столько «скобок», столько отступлений, сколько в книге, то сюжет просто-напросто потеряется. А так, менять коренным образом ничего не пришлось.
– В фильме довольно много постельных сцен, но нигде ваша Клиентка не раздевается, не снимает сорочки. Почему? Натали Бай хотела оставаться одетой? Или это ваше авторское решение?
– Я не видела смысла раздевать ее. Это такое ненужное клише, по-моему. В фильмах и так сплошь и рядом норовят вставить обнаженку. Мой сюжет этого не требовал, разве только в нескольких комических сценах, когда молодая пара в порыве страсти забывается, задевает головой тонкую стенную перегородку, шумит, и матушка из соседней комнаты довольно грубо просит не мешать другим спать. А Клиентка, она и в книге не раздевается, отчасти потому, что это делает ее уязвимой перед мужчиной.
– Как отреагировали на фильм французы?
– Хорошо отреагировали. Конечно, больше он понравился женщинам.
