Виталий Нуриев
Не триллер с Софи Марсо и Моникой Беллуччи.
Кадр из фильма «Не оглядывайся».
Фильм Марины де Ван «Не оглядывайся» у нас успели уже окрестить и мистическим триллером, и даже гламурным фильмом ужасов. Истоки таких определений в общем-то понятны. Мистика просматривается в рекламном трейлере, куда вошли кадры, где Софи Марсо буквальным образом по частям превращается в Монику Беллуччи, и превращение настолько прорисовано, что вызывает неприятный озноб. Гламурностью фильм обязан исполнительницам главных ролей.
Беллуччи и Марсо с незапамятных времен облюбовали обложки всевозможного глянца. За каждой вьется шлейф разного рода историй, не раз попадавших на дорогие мелованные страницы. Тем интереснее было режиссеру де Ван – и шаг этот оказался вполне оправданным – пригласить на главные роли двух ярких актрис, предупредив их заранее о лишенном напрочь гламурного блеска проекте.
Лишен он и мистицизма, хотя поверить в это трудно – во всяком случае, две трети фильма ощущение мистического от экрана отслаивается и зрителю передается. В самом деле, любая история про Город и Столп проникнута мистицизмом. И де Ван это хорошо понимает, только и столп, и город у нее насыщены своими метафорами. Город – не Париж, она берет больше и дальше, под городом понимая прошлое, уводя свою героиню-писательницу в детство. У героини есть детская травма, оставившая глубокие рубцы на теле и отнявшая память о происшедшем до восьми лет. В те восемь лет писательница и хочет вернуться, пытаясь сложить свои мемуары по осколкам, обрывкам детства. Как только она пересекает заповедную границу, которую память так долго скрывала, начинаются странные метаморфозы. Ее не превращают в соляной столп за увиденное, ее наказывают еще больше, лишая собственной физической оболочки, изменяя окружающую реальность до неузнаваемости.
Вот тут-то и выходит наружу мастерство Марины де Ван как режиссера и все ее опыты совместной работы с Франсуа Озоном. Она жестоко обращается не только с подвластным ей персонажем, причудливо и донельзя физиологично перекраивая лицо, тело, не менее жестока она и со зрителем. Силком засовывает его в шкуру своей героини и так и ведет по действию. Не дается никаких сторонних оценок, все – глазами главной героини, дабы не сбить этот фокус, не спугнуть ужас, который охватывает тебя, когда проецируешь экранное действо на собственную жизнь. Проекция, между прочим, выстраивается легко. Де Ван начинает по нарастанию, сначала выводит на экран мелкие страхи, известные каждому, а там зритель уж сам вживается и сам отказывается от мысли, будто главная героиня сошла с ума.
Ужас экранной действительности усиливается, во-первых, нарочито простой манерой съемки, камера снимает безо всяких художественных изысков, во-вторых, невероятной контрастностью стержневого женского образа до метаморфозы и после. Моника Беллуччи и Софи Марсо – это две полярности, как черное и белое, два ярчайших воплощения национальных стереотипов. Одна – ярая итальянка, другая – француженка до мозга костей. И, несмотря на то что родились они с разницей в два года всего, Беллуччи олицетворяет собой зрелую женственность, красоту, иногда даже с вульгарщинкой, а Марсо – немного угловатую, хрупкую красоту девочки-подростка. Играют они тоже по-разному: если Марсо постоянно в непрерывном движении, много играет телом, то Беллуччи, наоборот, более статична.
Конечно, Марина де Ван – режиссер молодой, желающий как можно больше рассказать за один присест, как можно сложнее выстроить историю, показать и свою начитанность тоже. Оттого зрителю приходится много думать, вспоминать психологию, не уповая на мистическое, а у фильма вырастает хронометраж, объявляются некоторые нестыковки, сюжетный каркас обрастает всевозможными символами – иногда они избыточны, но в целом восприятию не особо мешают. Так, в концовку врезается сначала Льюис Кэрролл, за ним, чуть погодя, – яблоко с древа познания. Однако все их легко пропустить, и без особых потерь. Чтобы остался лишь общий вывод: «Кто прошлое помянет, тому глаз вон». Правда, наша народная мудрость пословицу не этим заканчивает.
