Екатерина Барабаш
Будущие жертвы "Бесславных ублюдков".
Кадр из фильма
«Однажды в оккупированной фашистами Франции┘» – благостно сообщает нам первый титр фильма Квентина Тарантино «Бесславные ублюдки» на фоне пасторального пейзажа. В первой же сцене местный селянин, любящий отец трех дочерей, после короткой беседы с заехавшим к нему полковником Ланда по прозвищу Охотник на евреев (Кристофер Вальц) с готовностью сдает спрятавшуюся в его подвале еврейскую семью Дрейфусов.
Выживет лишь девочка Шошанна (Мелани Лоран). Она сбежит, станет владелицей кинотеатра и будет вынашивать план мести. Тем временем в Европе лейтенант Алдо Рейн (Брэд Питт) сколачивает группу солдат-евреев «Бесславные ублюдки», цель которых – навести ужас на весь рейх. «Они познают нашу жестокость по выпотрошенным, расчлененным, обезображенным телам своих братьев, что мы оставим позади себя! И немцы задрожат, думая о той боли, что пережили их братья от рук наших, от каблуков наших сапог, лезвий наших ножей. Немцев будет от нас тошнить. Мы станем их кошмаром», – объясняет перед строем «ублюдков» лейтенант. Позже обе сюжетные линии сходятся в том самом кинотеатре, где Шошанна намерена безжалостно расправиться с фашистами.
Десять лет Тарантино мечтал снять этот фильм. И десять лет откладывал – не мог придумать достойную концовку. В перерывах между раздумьями снял «Убить Билла», потом придумал концовку и снял картину менее чем за год. Концовка, впрочем, стоит многолетних раздумий мастера – великий фантазер единым росчерком своей режиссерской мысли переписал исход Второй мировой войны. Собравшееся на премьеру геббельсовской пропагандистской ленты все руководство Третьего рейха находит в кинотеатре свой бесславный конец. Фашизм сгорает в великом огне, красивом и страшном. Вместе с ним горят километры кинопленки – вот он, жертвенный огонь, а кинотеатр – капище, где великое приносит себя в жертву. По-детски, до наивности прозрачная метафора – кино несет свободу и жизнь. Признание в любви к своему детищу.
В России такой исход нынче опасен – в свете борьбы с фальсификацией итогов Второй мировой. Впрочем, вряд ли Тарантино думал о политкорректности, хотя и ее, любимую, не забыл слегка пнуть – один из организаторов расправы на фашистской верхушкой – негр-киномеханик. Как он оказался в оккупированном Париже – одному богу известно. Наверное, так же, как и изрисованный загадочными шрамами Питт со своей командой во вражеском тылу. Тарантино не только «фальсифицирует» итоги Второй мировой, он «фальсифицирует» и по ходу дела высмеивает чуть ли не все, что с ней связано в массовом сознании, и в первую очередь – в кинематографе. Тот кинематограф, которому он отводит место спасителя человечества, в его понимании ответствен и за создание, и за цветение множества мифов в головах людей. Чем дальше от нас уходит война, тем крепче материал, из которого отлиты мифы, тем мертвее и стереотипнее выглядит она. Достаточно смелый шаг – «отменить» героизацию войны, сделать фарс, бурлеск на тему, к которой и подступиться не каждый решится. Тарантино подступается со всем свойственным ему чувством юмора и желанием/умением объять почти необъятное. Например, уснастить фильм таким обилием киноцитат, что пальцев на руках не хватит. Чуть ли не каждый эпизод отсылает к той или иной вехе мирового кинематографа – начиная с пожара в кинотеатре (Фриц Ланг, «Метрополис») кончая расстрелом еврейской семьи в подвале (весь Серджо Леоне). Своего рода бравада умением устроить праздник для синефила оборачивается, впрочем, обидным ощущением свалки. Или скорее ломбарда, где множество дорогих вещей утрачивают свою штучную ценность, превращаясь в некий подсобный материал.
От этого скучновато, потому что понимаешь: с тобой заигрывают. Если раньше Тарантино резвился по-мальчишески, не забывая, правда, выстроить каждую сцену как отдельный маленький шедевр, то теперь он словно обращается к киноманам, критикам и профессионалам от кино: «Оцените мои изыски, не дайте мне с моими талантами кануть в забвение».
Слов нет – фильм словно громадный пазл, в котором не забыт и поставлен на место каждый, даже самый крохотный, кусочек. Блистательная актерская игра – чего стоит один только Кристофер Вальц, так виртуозно сыгравший Охотника на евреев, что каннская публика, которую вообще трудно удивить, ахнула, а жюри незамедлительно вручило ему награду за лучшую мужскую роль! И Дайана Крюгер, играющая немецкую актрису Бригитту фон Хаммерсмарк, красавицу и шпионку, и превосходный театральный актер Мартин Вуттке, сыгравший Гитлера, и Брэд Питт, исполнивший, правда, лишь вспомогательную роль. Камера оператора Боба Ричардсона – автор фильма ничуть не в меньшей степени, что и сам Тарантино, так как создает отдельный мир в каждом эпизоде.
Но Тарантино и его фантазия уже улетают в какие-то совсем чужие, заоблачные высоты, где нет никого и ничего, кроме их двоих. Они работают друг на друга. Им хорошо вдвоем. А мы скоро станем совсем ни при чем.
