Ты на подвиг зовешь...

Дуэт из балета «Призрачный бал».
Фото с сайта Музыкального театра

И невозможное возможно – для руководства Музыкального театра. Не один год ведущие балетные труппы страны тщетно пытались залучить к себе лучшего из ныне действующих хореографов мира Начо Дуато. Свершилось. Его двадцатиминутная композиция «Na Floresta» открыла вечер одноактных балетов «Хореографические шедевры ХХ века», ставший последней и самой громкой премьерой уходящего сезона.

Уроженец Валенсии, дитя высокого стиля, веками кристаллизовавшегося в смешении всех и всяческих культур, Дуато учился в Rambert-School в Лондоне, в школе «Мудра» у Мориса Бежара и в Американском центре танца Элвина Эйли в Нью-Йорке. Танцевал в Кулберг-балет в Стокгольме, а затем сам Иржи Килиан пригласил его в Нидерландский театр танца. Удостоившись в 1987 году «Золотого приза танца» как исполнитель, в NDT Начо Дуато начал работать и в качестве постановщика, став в 1988-м постоянным хореографом прославленной труппы. С 1990 года он возглавляет Национальный театр танца Испании. Подарок от Дуато – мечта и честь для любой из самых престижных сцен в мире. Часто таким подарком становится балет «Na Floresta» на музыку Вила-Лобоса, созданный 19 лет назад для NDT. Хореографа вдохновили пьянящие мелодии знаменитого бразильца и напоенные влагой и ароматами леса Амазонии. Вот, собственно, и все, что скрывается за простым названием «В лесу». Но в этой хореографической фантазии в полной мере воплотился редкий поэтический дар Дуато. Его умение в пластике передать благоухание дождевого леса, а заодно вихрь страстей и ассоциаций.

С артистами Музтеатра репетировали Кевин Ирвинг и Ева Лопес Кревиллен. Чтобы оценить результат работы ассистентов и бросить пару финальных штрихов, мэтр выкроил всего пару дней. Этого времени оказалось достаточно, чтобы заметить, как трудно дается москвичам непременная в этом струящемся танце телесная и чувственная раскрепощенность, но не хватило, да и не могло хватить для кардинального решения проблемы. Труппа не в первый раз отваживается на смелые эксперименты, опять и опять обнаруживая очевидное: мало для нового дела одной отваги. И одной классической школы – мало. Зачем требовать от ребят подвига? Не лучше ли, крепя узы и связи с современными хореографами, заняться, наконец, всерьез обучением современным техникам?

Как бы то ни было, но результат, какого добились наши артисты, вынужденные без должной подготовки осваивать непривычный материал, вызывает восхищение. После антракта сменившееся, однако, недоумением.

«Шопениану» конца ХХ века, «Призрачный бал» Дмитрия Брянцева с полным правом можно отнести к числу шедевров столетия. В 1995 году премьера в Музыкальном театре стала потрясением, а потому нынешнее возобновление в родных стенах было логичным и долгожданным. Чем помянуть трагически ушедшего хореографа, как не лучшим его созданием? Но оказалось, что новое поколение (из первого состава на сцену вышли лишь Наталья Ледовская и Виктор Дик) не готово к спектаклю ни технически, ни эмоционально. И для этого казуса уважительных причин уж точно не найти.

Последний из трех шедевров – «Маргарита и Арман», одноактная хореографическая версия истории Дамы с камелиями на музыку Листа. Притягательность его не в изысках стиля, не в виртуозных пассажах, а в мифе, этот балет родившем и им рожденном. В 1963 году сэр Фредерик Аштон сочинил его для бежавшего незадолго до того из СССР юного гения Рудольфа Нуреева и первой леди английского балета Марго Фонтейн. Она годилась ему в матери, а влюбилась, как девочка. А он… Он мог все. На сцене уж во всяком случае. Мир любил, пока они танцевали. Недаром, как только Фонтейн ушла со сцены, балет больше никто не исполнял, и он на долгие годы исчез с афиш. Пусть бы и остался легендой. Так эту историю никогда и никому больше не рассказать. Тщательно, но холодно рвущие страсти в клочья премьеры Музыкального театра Татьяна Чернобровкина и Георги Смилевски исключением не стали. Основанное на постановке Ковент-Гарден, очередное воспроизведение балета Аштона в оформлении Сесила Битона, безусловно, имеет ценность – музейную.