Екатерина Барабаш
Лента австрийца Михаэля Ханеке «Белая повязка» оказалась «белой вороной».
Фото Reuters
Закончившийся в воскресенье 62-й Каннский кинофестиваль продемонстрировал редкое единение критики и жюри. Такое бывает очень редко и дорогого стоит.
Лента австрийца Михаэля Ханеке «Белая повязка» удостоилась приза ФИПРЕССИ (Международная федерация кинокритиков) и вслед за этим главной награды Канн – «Золотой пальмовой ветви».
На фоне общей нервозности, которой была проникнута конкурсная программа фестиваля, «Белая повязка» сразу же оказалась «белой вороной». Обстоятельный и тяжеловесный рассказ о жизни протестантской немецкой деревни накануне Первой мировой войны выделялся спокойной четкостью мысли, ограненной таким же спокойно-четким исполнением. «Белая повязка» – скрупулезное исследование нравов отдаленной деревни, которому подвергает ее через много лет местный учитель, один из главных героев фильма. Под прицелом – несколько семей, связанных, как и полагается в жизни людям, много лет живущим на одном пятачке, прочными, но запутанными и подчас болезненными отношениями. В деревне происходят пугающие события, проливается кровь, страдают дети, под подозрение попадает то один, то другой. Впрочем, детективная закваска в конце получает довольно неожиданный выход. Главное здесь – вовсе не сюжет. Ханеке удалось на примере одной деревушки показать кризис целой нации и исследовать причины, которые в конечном итоге привели ко Второй мировой войне. Дети, живущие в этом полуразорванном мире, где насаждаемые Церковью правила выливаются лишь в суровые преследования тех, кто их нарушает, с младенчества привыкают презирать и ненавидеть. Местный пастор, главный радетель моральных ценностей, изводит собственных шестерых детей садистским воспитанием, взращивая агрессию, которая через 25 лет откликнется войной и Холокостом.
Всякий фестиваль имеет свои правила и ограничения. Почему-то думалось, что председатель жюри Изабель Юппер воздержится от присуждения Михаэлю Ханеке «золота» лишь из боязни прослыть необъективной. Ведь именно Ханеке Юппер обязана своей последней самой звездной ролью в фильме «Пианистка», за которую она получила в Каннах награду за лучшую женскую роль. Однако справедливости ради Юппер стала звездой очень задолго до Ханеке, поэтому оглядываться на историю своих отношений с ним вряд ли было так уж необходимо.
Вообще жюри приняло решения взвешенные, логичные и при этом не лишенные актерского блеска. Так, например, «Пророк» Жака Одиара, которого большинство критиков рассматривали как наиболее вероятного претендента на «золото», получил вторую по значимости награду – Гран-при жюри. Пугающая своей достоверной жестокостью драма о «становлении» в тюрьме молодого араба вырвалась в фавориты сразу же, и многие так и остались недовольными, что не ей досталось «золото».
Скандальная лента Ларса фон Триера «Антихрист» принесла приз за лучшую женскую роль Шарлотте Гензбур, сыгравшей здесь самого Антихриста, представшего в образе женщины. Ежесекундные кровавые расправы героини то с мужем, то с самой собой, то с гениталиями обоих, видно, заставило жюри зайтись от уважения к смелости актрисы. Оценило жюри и блестящую работу австрийца Кристофа Вальца, сыгравшего «охотника на евреев» в тарантиновских «Бесславных ублюдках». Тарантино же отказался прийти на церемонию закрытия фестиваля, в который раз продемонстрировав нелегкий обидчивый характер. Вероятно, ему очень хотелось войти в неформальный клуб дважды обладателей «Золотой пальмовой ветви», став шестым его членом, но не получилось.
В этом году наблюдать за работой Каннского фестиваля было особенно интересно, в первую очередь потому, что имена, украшающие список конкурсантов, соединились в причудливое созвездие из самых ярких звезд мирового кино. И как-то так случилось, что каждый из них пришел к нынешнему Каннскому фестивалю со своим надломом. Лар фон Триер выдал нам результат двухлетней депрессии, Педро Альмодовар – неожиданно спокойный и рассудительный фильм, которым словно расписался в готовности стать стариком-патриархом, Квентин Тарантино наконец продемонстрировал фильм, который замыслил 15 лет назад и теперь преподнес как подарок, который, как ему показалось, никто не оценил. Кен Лоуч вдруг отбросил социально-политические страсти и обнаружил кладезь тонкого английского юмора. Фестиваль напоминал начавшийся ледоход, когда в силу объективных причин (в природе это – весна и разбуженное солнце, в случае с мировым кино – финансовый кризис и потревоженные им умы) зашевелились, сдвинулись замерзшие было человеческие чувства.
Подумалось о грустном: стареет ведь гвардия. Обойма классиков, которой выстрелил в этом году Каннский фестиваль, уже нуждается в свежих вливаниях. Вчерашние enfants terribles – Альмодовар, Тарантино, Триер – уже поседели и стали корифеями. Новые да молодые, конечно, придут, но пока они только скромно подбираются к старикам. То ли не подпускают их слишком близко, то ли и правда пороху пока мало. Только в позапрошлом году лауреатом «Золотой пальмовой ветви» стал человек моложе 40 – румын Кристиан Мунджиу. Все последние годы с «золотом» уезжают отсюда те, кому за 60. А ведь и Тарантино, и Кустурица, и Триер становились здесь победителями, когда им кому только-только за 40, а кому и за 30. Но, судя по нынешним Каннам, молодому поколению интереснее искать новые формы и покорять публику неожиданными кульбитами в области технологий, чем докапываться до смыслов.
Канны–Москва
