Не потерять энергию жизни

Победитель Люпа.
Фото ИТАР-ТАСС

Тринадцатая церемония вручения премии «Европа – театру», которая стала одной из самых престижных в европейском сообществе, на этот раз проходит в Польше, в одном из самых значимых центров на театральной карте ХХ века. Собственно само мероприятие открылось 31 марта. Вручение премий – кульминация и итог, а до того – проходят мастер-классы и спектакли.

Город Вроцлав выбран комитетом премии прежде всего потому, что главная награда справедливо будет вручена выдающемуся режиссеру Кристиану Люпе, связанному с этим городом пусть и не в той мере, как с Краковом и Варшавой, но работавшему здесь. Если спектакли его великого предшественника, который отдал часть жизни театру во Вроцлаве, Ежи Гротовского, никогда не видели в России, равно как и его оппонента Кантора, то спектакли Люпы не раз привозились к нам. И что не менее важно – Люпа совсем недавно поставил в Санкт-Петербурге «Чайку» с актерами Александринского театра (этот спектакль номинирован в этом году на «Золотую маску», а сам Люпа – претендует на «Маску» как лучший режиссер).

До того как получить премию «Европа – театру», Центр им. Вс.Мейерхольда, возглавляемый Валерием Фокиным, вручил Люпе премию имени нашего великого реформатора. И дело совсем не в том, чтобы найти поводы к соревнованию с Европой, а напротив – осознать, что той изоляции, в которой мы жили еще 20 лет назад, уже нет. Критерии Запада и Востока совпадают, когда в права вступает подлинная культура. Люпу будут чествовать 6 апреля. Перед тем состоятся симпозиумы, посвященные его творчеству, в которых с докладами выступят ведущие польские критики, в программе также объявлена встреча с режиссером. Таков формат мероприятий премии «Европа – театру». Публичность мысли и приглашение к совместному размышлению – в своем роде негласное установление, повторяемое из года в год устроителями. В Турине, когда вручали премию Гарольду Пинтеру, и это было последнее публичное выступление драматурга, английский критик Майкл Биллингтон представлял свою книгу о Пинтере, в этот раз состоится презентация книги «Люпа/Театр», написанной Кшиштофом Белинским. Но в театре учеными дискуссиями сыт не будешь. Будут показаны спектакли Люпы «Президентши» по пьесе Вернера Шваба, «Фабрика-2 – коллективная инсталляция, вдохновленная работами Энди Уорхола».

Престижность премии подтверждается и внушительным финансовым поощрением:

60 тыс. евро получает главный победитель. Случалось, что такие деньги не становились стимулом, чтобы приехать и принять участие в церемонии, а по условиям премии физическое присутствие обязательно. Немецкий режиссер Петер Цадек стал возмутителем спокойствия. В Салоники в тот год приехали актеры, показали поставленный им спектакль «Пер Гюнт». Однако торжества не только не случилось, казалось даже, что из германского далека Цадек еще и ехидно срежиссировал провокацию к провалу церемонии. Зачитывались письма, протесты, заявления. Актеры, ожидавшие выхода на сцену, словно наученные, стали выходить из-за кулис, намекая президиуму из европейских авторитетов, что они хотят играть, и предварили свое выступление тем, что в партнеры взяли высокое собрание под смех зала и растерянность ареопага. Случалось, что режиссер с актерами приезжал, выступал, но сил дотерпеть до церемонии не хватало. Тело грузили в самолет, а малая премия в сумме 20 тыс. евро оставалась в Евросоюзе.

Во Вроцлаве, несмотря на то что малую премию, называемую «Новая театральная реальность», вручат в одиннадцатый раз сразу четырем режиссерам, есть надежда, что подобного не случится. Среди лауреатов малой премии в России наиболее известен венгерский режиссер Арпад Шиллинг. Имена других знакомы в большей мере кругу профессионалов: среди них – выдающийся режиссер из Нидерландов Гай Кассьерс, Пиппо Дельбоно из Италии, Родриго Гарсиа (Испания/Аргентина), Франсуа Танги и Theatre du Radeau (Франция).

Первый день во Вроцлаве был заявлен семинаром «Взгляд на Польшу. Актерское искусство до и после Гротовского». К сожалению, никто из российских театроведов не был заявлен ни в первый, ни во второй день программы. Наши права отстаивали коллеги по бывшему восточному блоку: профессор будапештского университета Нина Кирали затронула вопрос о принципах студийности Гротовского и того, как эти принципы развиваются в современном русском театре. Что касается Анатолия Васильева, обозначавшего не раз близость своей идеологии Гротовскому, тут трудно поспорить с венгерским специалистом. Однако упоминание о Сергее Женоваче в этом ряду кажется исследовательской натяжкой, поскольку в российском театре свои богатые традиции студийности и главным принципом работы этих лабораторий являлось не бегство от театра в студию, а желание возродиться из студии в театр, что и доказывает Студия театрального искусства Сергея Женовача. Однако взорвал ситуацию научного покоя и напомнил собравшимся о том, что Гротовский был человек со своими страстями, слабостями, ни капельки не умаляя его величия, а напротив, возвышая тем самым своего друга, выдающийся польский критик, сподвижник Гротовского – Людвик Фляшен. Себя он назвал повивальной бабкой при режиссере, акушером, принимавшим роды. Шутил, что взялся за перо, чтобы не дать Гротовскому писать, поскольку у последнего были амбиции поэта и склонность в литературном творчестве к графомании. Точные и пронзительные воспоминания о том, как они работали в диалоге, спорили, кричали, но главное, что управляло их чувствами, – желание понять, как стать художником. Оставались после репетиций, сидели в ресторанах, которые закрывались во время их молодости в советской Польше в девять вечера.

Наследие Гротовского для него сегодня особенно дорого тем, что у великого реформатора театр был, по словам Фляшена, пульсирующей плотью, живой плазмой. Через телесность человек прорывался к сакральному. «Поток жизни» – термин, который применял Гротовский ко всему, кто и что были на сцене. И в этих темпераментных, полных какой-то особой силы, человеческого тепла словах уже пожилого человека слышалась грусть Фляшена относительно и современного мира, и современного театра, вероятно, теряющего эту энергию жизни, но не иссякающую у сподвижника Ежи Гротовского. Это ли не лучший наказ от великих реформаторов: театр должен увеличивать сумму жизни. Поиски энергии без этой жажды усиливать бытие обречены.

Вроцлав