Виталий Нуриев
И блондинки (Джессика Бил) думать умеют!
Кадр из фильма
«Легкое поведение» – так называется новый фильм Стефана Эллиотта, который выходит в российский прокат и рассказывает очередную историю из жизни блондинок. В основе – классика бульварного театра, одноименная пьеса Ноэля Коуарда.
Каждый по-своему переносит на экран штампы. Вуди Аллен образ блондинистой американки доводит до парадоксальной легкости мысли, нетяжеловесности поведения и, не забывая туда добавить смутных душевных терзаний, отправляет ее в Барселону. Стефан Эллиотт той же блондинистой красавице, наоборот, сообщает все, в чем Аллен готов отказать белокурой бестии с Американского континента. И отправляет свою блондинку (Джессику Бил) сначала скоропалительно замуж за молоденького английского аристократа, потом не менее скоропалительно – в его родовое имение к чопорной английской матушке (Кристин Скотт-Томас).
На дворе 20-е годы, век XX. В придачу к рафинированной свекрови в поместье, куда по словам муженька надобно заглянуть на два денька, обитают еще две его сестрицы. Силы расставлены, сердца полнятся воспоминаниями о Первой мировой, впору начать боевые воспитательные действия. А в семейных баталиях, как известно, все средства хороши.
Говоря о штампах, нужно, конечно, помнить, что у фильма, который Эллиотт снимал в 2008 году, имеется какое-никакое, но все-таки прошлое. И прошлое, по правде говоря, довольно весомое. В конце 1920-х годов свеженаписанная пьеса Ноэля Коуарда «Легкое поведение» тут же прочно вросла в театральный репертуар и неизменно собирала публику на протяжении долгого времени. В успехе отчасти «виновен» автор, тогда уже весьма обласканный обществом. А отчасти – господин Хичкок, увидевшей в пьесе достойный киноматериал. Так что в 2008 году, по прошествии почти восьмидесяти лет, Эллиотту пришлось учитывать пестрый шлейф «Легкого поведения». От штампов он решил не отказываться, это и оправданно: когда на сцену выходят национальные стереотипы, образы нужно доводить до абсолютного клише, все-таки грань между английским и американским должна быть не просто видна, а с ходу бросаться в глаза. Потому-то главная героиня Ларита непосредственна, говорит громко, выступает за права женщин, тщательнейше отбеливает волосы, не держит дистанции с прислугой, никак не понимает английские шутки, хотя и ее американский сарказм не всегда доходит до собеседников-англичан. На упреки подчеркнуто парирует: «Ну я же американка!» Пресловутый английский аристократизм в долгу не остается – тоже доведен до крайности: со всеми этими светскими приемами, конными охотами на лис и проникновенными беседами с истерическим заламыванием рук. В противостоянии американского и английского дуэт Джессики Бил и Кристин Скотт-Томас приходится как нельзя кстати. Клише и дальше множатся: стервозная свекровь – чужая кровь, золовка – змеиная головка, молодой муж – пылкий глупец-максималист. Метки времени расставлены так, что глаз их вряд ли пропустит: форды из антикварных запасов, BMW-кабриолеты, проигрыватели с виниловыми пластинками. Даже каким-то чудом в кадре появляется книга Лоуренса «Любовник Леди Чаттерлей», которая, между прочим, после выхода в 1928 году сразу же была запрещена за порнографическое содержание. Есть и другие неявные подтрунивания, как намеки на желательную легкость восприятия: фокстротные мелодии, якобы льющиеся из проигрывателя и отсылающие к эпохе, все записаны специально для фильма в 2008 году, некоторые песни исполняют сами же актеры под аккомпанемент оркестра с названием «Легкое поведение».
Несмотря на обилие обобщений, фильм общо не смотрится. Он последовательно прописывает сюжетные линии, поигрывая с вопросами бытийной важности. Моментами неожиданно серьезно, но без занудства. Он не распадается на куски, каждая в отдельности сцена продумана и точна, диалоги живые и острые (даже после того, как по ним прошелся русский дубляж). В чем, определенно, есть заслуга драматургического первоисточника. Но, поглядывая в прошлое, режиссер не занимается тщательной реконструкцией, более того, он сам дает понять, что продуманная стилизация – это лишь бутафория, декор для еще раз по-иному прочитанной истории, которую легче всего рассказывать в смешливом тоне. Перерастает ли смешливость в насмешку? И над кем тогда посмеяться? Да и что же в конце концов стоит за этой привычной формулировкой «легкое поведение»?
