Екатерина Барабаш Вчера съезд Союза кинематографистов начался с опозданием на два часа – не могли собрать кворум. Его так и не собрали, пришло меньше половины делегатов. Поэтому до обсуждения нового устава так и не добрались.
Принимать устав будут, вероятнее всего, осенью этого года на очередном (теперь уже) съезде. Кстати, теперь и съезды созывать можно будет по одному только требованию председателя Союза кинематографистов. Удобная штука, несомненно. Кинул клич, а вслед за ним – деньги, привез пенсионеров из регионов, поговорил с ними о нравственности, о врагах народа и о проблемах кинопроизводства. Неважно, что никакого кинопроизводства в провинции давно уж нет, – важно, что поговорили о нем и мнение спросили. Внешний треск всегда был любимой народной музыкой в России.
Но даже на фоне этого треска печальной звонкой нотой из прошлого прозвучало зачитанное Евгением Герасимовым обращение к президенту, которое было принято большинством голосов, несмотря на отсутствие кворума. «Уважаемый Дмитрий Анатольевич, вопрос исключительной важности заставляет нас обратиться непосредственно к вам в столь нелегкое время... С горечью приходится констатировать, что состояние дела на нашем телевидении оставляет желать лучшего... Редко появляется интересный режиссер или озвучиваются новые интересные идеи. Позитив полностью исчез с экранов...» И далее в таком же духе и просьба – помогите нам, пожалуйста.
Под аплодисменты приняли обращение, громкими аплодисментами одобрили короткое выступление Михалкова о том, что сотрудничество с властью в деле установления морально-нравственного климата в обществе – первейшая функция творческого союза, и оглушительными аплодисментами – пассаж Бурляева о том, что «демократия демократией, но ее надо сверху контролировать». Большевистских методов стесняться перестали, благо что Гостиный Двор еще не остыл от съездов «Единой России». Торжественная атмосфера агрессивного согласия, в которой каждое критическое выступление захлопывалось (освистали Хржановского, Манского, до этого – Матизена), была хорошо подготовлена. Михалков сыграл на любимом инструменте, который он пускает в ход в борьбе с недругами и который всегда находит отклик в душах провинциальных гостей, – стравливание провинции и Москвы. Не секрет, что именно из недр Московского союза всегда раздавалось недовольство методами председателя СК, именно оттуда ему задавались вопросы, на которые он не отвечал по 10 лет. Поэтому и образ врага особо придумывать было не надо – вот он, готовенький враг, снюхавшийся с врагами по борьбе за Киноцентр и обобравший своих коллег по цеху.
История с Киноцентром – предмет исключительно правоохранительных органов, и пусть они выясняют, кто прав, кто виноват, кто воровал деньги, кто их отвоевывал. Все непонятно в этой истории, и более всего непонятны два момента. Первый: почему все-таки так долго молчал Никита Михалков, не желая обнародовать данные, которые обнародовал в первый день съезда? (Сейчас даже неважно, соответствуют ли они действительности.) Стеснялся? Не хотел ворошить грязное белье? Несерьезно. Одно из двух: либо у него были на то веские причины, либо он вообще ничего не знал. И то, и другое для председателя Союза непозволительно.
Вопрос второй: почему названные люди все это проглотили? Владимир Семаго, на второй день съезда вышедший на трибуну с репликой, между делом упомянул: «Мое имя вчера звучало в неприятном контексте по поводу Киноцентра. По этому поводу хочу сказать, что я работал в Киноцентре всего 42 дня». И все. А ведь речь идет о миллионах рублей. Почему не хотят ответить Валерий Лонской, Рустам Ибрагимбеков, Наталья Фатеева?
Победы Михалкова не могло не быть. Она запрограммирована всем нынешним состоянием и российского общества, и российских властей. Никита Михалков – трескучий государственник, превращающий всякое свое выступление в театр одного актера с непременным признанием в любви к властям. То, что власть за него заступилась, есть свидетельство необходимости в идеологических ценностях, которые он проповедует. Его ностальгия по державности как нельзя кстати, он – идеальный проводник всей той пафосно-патриотической болтовни, которая сейчас резко возросла в цене. Одаренный актер и режиссер из правильной советской семьи, лицедей от Бога, одержимый властолюбием, как болезнью, скрыть которую уже не в состоянии, именно сейчас, в непростой для страны экономический и социальный момент, стал закономерно востребован. «Кучка так называемых оппозиционеров, которая пытается втиснуть наше кино в прокрустово ложе чуждых идей», враги, которые «не хотят и не могут одним взглядом бесконечной своей родины ощутить ее красоту, возрадоваться тому, что она у них есть» – до чего привлекательный стилистический лубок рисует Никита Сергеевич, в какой привычной, знакомой и любимой лексике! А такие персонажи, как Ножкин и Бурляев с их духовно-агрессивной неизбывностью, лишь расцвечивают этот лубок в совсем уж примитивно сермяжные цвета.
Оппозиция не смогла сплотиться и прийти на съезд. Несколько человек в Гостином Дворе отдувались за всех. А ведь Московский союз – это почти половина всего российского СК. Интеллигентские позы: «не хочу связываться», «не будем опускаться», «не признаем законным» и пр. – оказались удобной атлетической пирамидой, которая во многом и помогла Михалкову взобраться к безусловной победе. Теперь дело за малым – осталось ликвидировать Союз кинематографистов. Создав на его месте другую – мобильную и современную, при этом полностью подчиненную ему – структуру. Не зря в проекте нового устава есть пункт: «При реорганизации СК России все имущественные и неимущественные права СК России переходят к вновь возникшему юридическому лицу (правопреемнику) в порядке, предусмотренном действующим законодательством РФ».
Раньше такого пункта в Уставе СК России не было. Ну так раньше и у Михалкова другие дела были.
И под конец – совсем дивное показательное выступление. За «последовательные действия, направленные на раскол Союза кинематографистов», из СК РФ исключен президент Гильдии киноведов и кинокритиков Виктор Матизен. Предложение внесено Бурляевым, принято большинством присутствующих. Кворума не было. И не надо – доблестная история нашей страны показывает, что трех человек вполне достаточно.
