Екатерина Барабаш Эмир Кустурица в ближайшем будущем намерен снять документальный фильм о Северной Осетии. Недавно мэтр приезжал в Москву, где и договорился о предстоящих съемках с постоянным представительством Северной Осетии в Москве.
О чем будет фильм – пока не разглашается, но, надо думать, без темы военного конфликта с Грузией не обойдется. И Кустурица – наверняка не последний, кто заинтересовался недавними российскими политическими телодвижениями.
В последнее время тему русских в том или ином виде можно увидеть если не в каждом втором, то в каждом пятом фильме – точно. Даже такие гиганты голливудского мейнстрима, как Индиана Джонс и Джеймс Бонд, в новых приключениях вынуждены сталкиваться с рыцарями Лубянки. Конечно, и в советские времена появлялись поделки вроде «Красной жары» с терминаторского вида советским офицером Ваней – Шварценеггером, но после распада Советского Союза зарубежный кинематограф словно потерял интерес к тому, что происходит на постсоветском пространстве. Точнее, интерес не ушел, но страна-то была больно непонятная – все братки, да разборки, да мафия. Западное кино присматривалось к нам, изучая новый геополитический феномен, но делать его персонажем фильмов не спешила.
В последние несколько лет российские реалии и «нереалии» снова стали вводить в мировой кинообиход. Во многом российский кинематограф сам тому помог, тщательно выстроив за последние 20 лет образ России, которой не только можно, но и нужно бояться. В результате мы имеем факт смешной и печальный: на свете существует два самых страшных врага извне – внеземные монструозные цивилизации и земные, но не менее монструозные русские. Редкий американский фильм про гангстеров обходится без заезжего русского мафиози. Вовсю начали эксплуатировать тему иммиграции. Последняя сейчас стала одной из главных тем мирового кино вообще – правда, в основном проблемами национальной интеграции и взаимопроникновения различных культур интересуется кино артхауса. Причем можно заметить интересную закономерность: будучи очень снисходительным к иммигрантам вообще, кинематограф куда более сдержан и даже суров по отношению к русским переселенцам. Достаточно вспомнить фильм «Именинница» с Николь Кидман в главной роли, где героиня, прибыв из России в качестве невесты, оказывается натуральной шлюхой, да еще без знания английского языка.
Герой оскароносного фильма Рона Хоуарда «Игры разума» свихнулся на том, что слишком живо вообразил, как русские завозят в Америку бомбу, и принялся отслеживать ее путь.
Дэвид Кроненберг, мастер экзистенциального кино, обобщил страхи перед большим азиопским соседом в фильме «Порок на экспорт», объяснив, что угрозу мирному миру следует ждать с Востока, а если точнее – из России.
Такого интереса к России не было в кинематографе со времен холодной войны. Вряд ли надо радоваться новому витку моды на русских. И не только потому, что образ России в мировом кино далек от того, каким бы его хотелось видеть патриотически настроенным гражданам. Настораживает другое: благополучные страны деятелей культуры обычно не интересуют – сюжетов нет. Сейчас Россия, похоже, становится чемпионом по захватывающим сюжетам. То Чечня, то взрывы, то гибель подводных лодок, то конфликт с Грузией, то не подвластные здравой логике стороннего наблюдателя игры вокруг президентского кресла и Основного закона. Все это непонятно и подозрительно. Подозрительное и непонятное – основа для хорошо продаваемых сюжетов.
В этом смысле кино как искусство наиболее актуальное и массовое становится зеркалом действительности. Пусть нас убеждают в том, что все у нас хорошо. Так или нет – можно убедиться, проглядев содержание зарубежных фильмов. Кинопродюсер – одна из самых «чутких» профессий в мире.
