Марина Гайкович В Большом зале консерватории впервые выступила латышская певица Элина Гаранча. Топ-меццо мировой оперной сцены встретил полупустой партер.
Одной моей приятельнице достался пригласительный билет на этот концерт. Она рада – говорит, в следующий раз будет не попасть, и в этом есть доля правды. Зальцбург, Вену, Нью-Йорк и другие мировые оперные столицы Гаранча уже покорила. К тому же она - обладательница контракта с Deutsche Grammophon, и на западе ее преподносят не иначе как вторую Анну Нетребко. Кстати, певицы часто выступают в дуэте, а в Ковент-Гарден планируется «Капулети и Монтекки» Беллини (та самая, что мы недавно слышали в исполнении Анны Бонитатибус и Патриции Чьофи) с Нетребко и Гаранчей в заглавных партиях.
Впрочем, с Нетребко у Гаранчи мало общего. Если первая моментально пленяет своей непосредственностью и неуемной артистичностью, то вторая постепенно вызывает уважение своим спокойствием и неприкрытым интеллектом. У нее феноменальный голос: во-первых чистый тембр, безо всяких характерных ноток, которые зачастую режут, а не ласкают слух. Во-вторых – ее голос звучит ровно в любом регистре, пресловутые переходы совсем не слышны. В-третьих, у нее фантастических диапазон: не так часто встретишь певицу, которая после Кармен затянет знаменитое O mio babbino caro Пуччини.
На взгляд обозревателя НГ, программа была выбрана певицей не совсем удачно и, к сожалению, не скорректирована продюсером. Две арии Моцарта, каватина Ромео, сарсуэлы Чапи совсем не годятся для дебюта в Москве: здесь надо петь что-то ударное, бьющее прямо в сердце. К тому же, в этих фрагментах певица не раскрывается – она ведь бомба замедленного действия, а не Нетребко, которая как автомат Калашникова - бьет на поражение. Возможно, эффективнее было бы услышать то же самое «Милосердие Тита» целиком (но этого, конечно, не допустил бы ни один продюсер).
Но, как это ни странно, момент, где певица, по предварительным расчетам, должна была «выстрелить», тоже оказался холостым. Только цыганскую песню из «Кармен» Гаранча исполнила с должной долей внутренней страсти, а хабанера и сегидилья прозвучали как-то по-советски, с придыханием, надменным выражением лица и заламыванием рук. Красное платье в создании образа не помогло.
Эллина Гаранча, как это часто бывает в случае оперных певиц, выступала в Москве вместе с мужем. Британский дирижер Карел Марк Чичон оказался хорошим помощником, но ничего сверхъестественного не продемонстрировал. Оркестр «Новая Россия», которому вокальные вечера не впервой, звучал как всегда по-разному: то стройно и вдохновенно, увлекаясь и увлекая слушателя, то с большими потерями, особенно в области духовых.
