Болтливые дети маркиза де Сада

В «Закрытых пространствах» актеры – всего лишь марионетки, механически выполняющие указы кукловода.
Кадр из фильма

«Закрытые пространства» – очередной пассаж на тему «Легко ли быть молодым?». Неожиданные отношения психически неустойчивого юноши и более устойчивой разносчицы пиццы проясняют для зрителя лишь одну истину. Ее высказывает в фильме Александр Ф. Скляр, играющий психиатра: лучшее средство от всего – хороший секс.

Славная в своей раскованности девушка Вика (Мария Машкова), с пирсингом на лице, полосатых гольфах на ногах и разноцветной прической на голове (все перечисленное можно смело менять местами – ничего не изменится), убегает от богатого распальцованного отчима и начинает вести взрослую самостоятельную жизнь. Она зарабатывает деньги разноской пиццы. До того момента, пока молодой клиент – потребитель пиццы Веня (Леонид Бичевин) - не закрывает за ней дверь своей мансарды и не начинает акт насилия. До самого насилия, правда, не доходит – на протяжении полутора часов герои много говорят, потом появляется третий – безнадежно влюбленный в Веню Ростислав (Олег Макаров), и начинается великая путаница, потому что все на поверку оказываются молочными-сводными-братьями-сестрами.

Все дело в том, что Веня страдает агорафобией – боязнью открытого пространства. Его психиатр (Александр Ф. Скляр) уверяет, что для победы над недугом нужен прежде всего здоровый качественный секс. Что такое здоровый качественный секс, Веня понял по-своему и устроил все это безобразие с попыткой изнасилования.

Он просто не знал, на кого напал. Похоже, что не только он, но и его напарница провела молодость в изучении наследия маркиза де Сада. По крайней мере первый час, пока дело не дошло до секса по согласию, а потом – неожиданных мучительных переживаний на тему «Надо ли сокрушаться об инцесте, если не знал, что спишь с собственной сестрой?», дети очень грамотно истязают друг друга. Они режут друга ножичками, привязывают к кресту, насильно раздевают и одевают, запирают, заставляют писать диктанты, вешаются и совершают еще много неосмотрительных действий, в обычной жизни едва ли способных привести к зарождению взаимного чувства. При этом физические истязания – ничто по сравнению с истязаниями словом. Может, психиатр в исполнении Александра Ф. Скляра – и правда опытный профессионал, но, думается, юношу прежде всего следовало бы полечить от логореи (недержания речи). А девушка, будь она поопытнее, быстро бы поняла, что изнасилование ей грозит меньше всего – у Вени вся страсть ушла в слова.

Заигрывания с молодежью – штука опасная. Показывать, что ты всерьез озабочен ее проблемами, вообще не следует. Всякая фальшивая обеспокоенность обычно трансформируется по дороге к экрану в глумливую пародию на объект твоей обеспокоенности, как это случилось в «Закрытых пространствах». В руках режиссера Игоря Ворсклы герои похожи на роботов, исправно выполняющих указания хозяина-затейника. Как у всякой искусственной конструкции, у них нет ни логики в поступках, ни реальных чувств, кроме тех, что предписаны программой. Если бы еще играли они качественно, то, быть может, ощущение провинциального балагана было бы не таким явным. Но, кроме пустой выспренной болтовни, молодым актерам играть нечего. Вот и получается, что единственным относительно живым человеком в фильме выглядит Александр Ф. Скляр, черепаха Тортилла от медицины, которая давно все знает и которой давно все неинтересно. У нее на все один рецепт: качественный секс. И на вопрос, когда им заниматься – до или после фильма, – есть классический ответ: вместо.