Дарья Курдюкова
Молодое – молодым!
Фото Елены Фазлиуллиной (НГ-фото)
Московская биеннале молодого искусства набирает обороты. Словами Гете это выразили организаторы проекта на Винзаводе: когда созрело время для молодого искусства, «Яблоки падают одновременно в разных садах». Название выставки отражает и концепцию, и географию.
Две части выставки собирают падающие яблоки по-разному. В залах RIGroup мультимедийного комплекса актуальных искусств Юрий Альберт раскрутил перспективу развития в обратном направлении, от настоящего к прошлому, собрав работы своих друзей-художников, когда им было от 16 до 27. Другие художники-кураторы, напротив, исходя из настоящего, могут надеяться заглянуть в то, что будет (или по крайней мере может ожидаться) потом. Разумеется, в том случае, если младшее поколение не изменит курса. В Большом Винохранилище они взяли на себя роль яблони, на которой может спокойно «повиснуть» молодняк.
В залах RIGroup тряхнули стариной. В одной комнате пытаются взлететь и «празднуют» 60-летие советской власти участники «Гнезда», в другой – поставили «Золотой диск» «Мухомора», повесили фотографии мухоморовских дурашливых «Битлз» с сопроводительным комментарием «Абдю-бдя бдю-бя┘». На них из противоположного угла зала взирают голые золотые с красными галстучками «Пионерки» Виктора Скерсиса, превратившиеся в застывший орнамент из советских Венер.
Путешествие за молодыми яблоками в Большое Винохранилище отчасти можно сравнить с дорогой по кругам ада, чистилища и рая. Первый обход оставил общее удручающее впечатление, второй – помог-таки обнаружить смыслы и очертить круг наиболее интересных из них. До рая или до абсолютного катарсиса при взгляде на это искусство дело, правда, так и не дошло – но это в данном случае и не предполагается. Творчество там показано очень разное (и не всегда хочется называть его искусством). На злобу дня: «Steel Box» группы «Цветафор» куратора Алексея Каллимы – милиционеры, исписанные стены, турникеты, как гнетущее наполнение жизни, в которое упирается глаз, и мелькающая на экране надпись «всегда буду против» – она «протестует», она «отвернулась». Есть ироничный радиопроект на тему суждений об искусстве, осуществленный Александром Меламидом в 93-м в Нью-Джерси и повторенный сейчас: зрителю предлагается прослушать в одном из приемников описание присланных Меламиду молодыми художниками творений и на его основании проголосовать. Приемников – целый парад на любой вкус, и любопытно наблюдать, кто к какому подходит – правда, в день открытия работали все, а в субботу из них доносилась лишь тишина. Авдей Тер-Оганьян выступил в своем эпатажном духе: он курировал производство новой эротики. Комментировать как-то не хочется, кроме того, что художественный жест может быть не только протестным или насмешливым, но и воздействовать «от противного», вызывая отвращение.
Кроме радиопроекта запоминаются еще три (всего их участвует около десяти). Во-первых, «Котлован» Хаима Сокола и «Надземная часть» Леонида Сохранского (кураторы Елена Елагина и Игорь Макаревич). На вопрос о выборе ракурса на прошлое эти люди ответили грустным, улыбающимся взглядом: Сокол расставил проржавевшие до дыр корыта и шайки, снабдив их в разных пропорциях хозяйственным мылом, солдатиками (вернее, их ногами и руками) и прочим нехудожественным почти мусором. Чтобы получились мирки импровизированных котлованов (с «подтверждающей» цитатой из Платонова) – двор, свалка, наводнение, побег (неосуществимый, конечно)┘ Полуфигуры, части тел – уже не-люди – «утоплены» невозможностью выбраться из железного мира со стенкой вместо горизонта. Над этим возвысились немощные символы имперского могущества Леонида Сохранского – оплывшие двуглавые орлы, Георгий Победоносец и петербургские конные императорские памятники. Весь проект, в котором образы оказались к тому же литературно (Эдгаром По и Платоновым) и философски (Бердяевым) подкованными, напоминает хорошо срежиссированный маленький спектакль. Сергей Братков вместе с Ольгой Барковской сделали «Полет»: агрегат, который подошел бы для фильма «Кин-дза-дза-2», помещен в бинауральный «музыкальный ландшафт». Действительно возникает ощущение странного, но движения объемной среды. Наконец, кураторский выбор Александра Сигутина – «пиксельный» портрет Солженицына, сделанный Вадимом и Ириной Грабковыми. Сами по себе ничего не значащие пиксели (это множество маленьких раскрашенных коробочек) – это символ «больших, но неоправдавшихся ожиданий». Пиксельный Солженицын, как знак ожидания свободы, ясно читается издалека, от входа в Винохранилище, и стремительно расплывается почти до неузнаваемости при приближении к нему. То, к чему мы подходим, – только пиксели┘ Раз так, то логичным завершением, пожалуй, стало бы зрелищное крушение этих коробок в конце проекта.
Сравнить поколения художников, чья молодость пришлась на 70-е и на 2000-е, довольно трудно, потому что это две разные эпохи. Но то искусство острее рефлексирует на тему политики, свободы и соотношения этих понятий. Нынешние творцы, по крайней мере с «яблочной» выставки, кажется (за исключением разве что портрета Солженицына и «Steel Box» от группы «Цветафор»), интересуются этим куда меньше. Они острят. Они рассуждают о творчестве. Смысл их высказываний залегает на разной глубине, иногда его нет вовсе, а все сводится к техническим ухищрениям. Рано пока прогнозировать и то, насколько кураторы-«яблони» определят будущий творческий облик художников-«яблок». Но увидеть сделанное стоит.
