Марина Гайкович
Новый Демон на влюбленного героя не похож, Тамара – лишь очередная его жертва.
Фото Вадима Лапина предоставлено пресс-службой театра
Постановку оперы Антона Рубинштейна «Демон» осуществили режиссер Геннадий Тростянецкий и дирижер Вольф Горелик, оставив у критика ощущение горького разочарования.
После просмотра запомнилась только огромная страшная птица с распростертыми над всей сценой крыльями. Периодически, в особенно напряженные моменты действия, эта птица-марионетка угрожающе махала крылами. Пожалуй, только тем и отличился художник этого спектакля Семен Пастух. Но это хоть что-то, поскольку все остальные участники проявили себя еще меньше. За исключением разве что мужского хора во втором действии – изможденные походом воины Синодала удивительно стройно и выразительно провели сложный сольный эпизод. Главного дирижера театра Феликса Коробова часто упрекают в излишней чрезмерности – темпов, динамики, характера. Но как раз здесь и не хватило неуемной энергии Коробова, все-таки партитура Рубинштейна требует дополнительного вмешательства, чтобы особенным образом проявить, высветить все ее привлекательные моменты, возможно, что-то сознательно утрировав, а что-то спрятав. Вольф Горелик спрятал все: аккуратненько, чистенько прозвучал оркестр, совершенно не упоив слушателя красотой отдельных рубинштейновских арий.
Еще более унылое, даже убогое впечатление произвели солисты. Что заставило художественных руководителей постановки и театра доверить партию Демона, предназначенную для баритона, Дмитрию Степановичу, который не справляется на все сто процентов? Его голос (бас!) совершенно очевидно не подходит для Демона. Есть, конечно, прецеденты, когда басы блистают с этой партией, но их – единицы. Степанович же явно не Шаляпин, и потом – нужно адекватно оценивать свои силы. Хворостовскому тоже лавры Федора Ивановича не дают покоя, он уже не раз подступался к партии Бориса Годунова, но – как человек и артист, видимо, мудрый, на публичную сцену свои эксперименты пока не выносит. В общем, Степанович фальшивит, кричит, срывается, рвет линию и прочее и прочее. Приблизительно то же впечатление производит и Наталья Мурадымова (Тамара). С благодарностью встречали слушатели Алексея Долгова: во время сольной арии Синодала в его исполнении уши немного смогли отдохнуть.
В сценической реализации этой оперы стоит отметить три момента. Во-первых, на сцене всегда что-то происходит, кто-то куда-то движется, появляются нелепые герои в нелепых костюмах, пластическая группа все время активизирована – смысла все это не прибавляет, только в глазах рябит. Во-вторых, коренным образом изменена трактовка образа Демона. На сомневающегося, мятущегося и даже влюбленного героя он совсем не похож, а воплощает что-то среднее между Германом (в пушкинской трактовке) и Дьяволом: он все знает и четко видит свои цели, а Тамара – лишь очередная жертва, которой была рассказана жалостливая история. Собственно, уже в конце первого действия наглядно был продемонстрирован финал всей истории, то есть поцелуй Демона и Тамары. После чего герои вместе удаляются. На этом можно было бы и закончить, не расходуя бюджет и не насилуя голоса.
