Триумф воли

В минувшее воскресенье в Большом театре завершился фестиваль в честь 100-летия Марины Семеновой, начавшийся в день ее юбилея 12 июня. В программу фестиваля вошли балеты, в которых великая балерина прославилась и доныне осталась непревзойденной.

В «Лебедином озере», «Баядерке» и «Раймонде» выступили Светлана Захарова, Андрей Уваров, Надежда Грачева, Николай Цискаридзе, Мария Александрова, Галина Степаненко. Были и поздравления президента, и официальные телеграммы, но все это отшумело 30 мая (Марина Тимофеевна предпочитает отмечать день рождения по старому стилю). Венчающий же фестивальные торжества парад звезд Большого и Мариинки «Семенова-гала» прошел строго и без помпы. Вполне в стиле семеновском. Вывести формулу этого стиля пытаются с тех самых пор, как в 1925 году выпускница Ленинградского хореографического училища взбудоражила танцевальный мир. Шестнадцатилетнюю Семенову назвали «Тальони ХХ века». Правда, позже называли и трактором. «Не по громоздкости, – смеялась она, – а по силе». А на приемных испытаниях на бледную худышку из многодетной семьи не взглянул никто из экзаменаторов. Кроме одного – однофамильца Марины, премьера Мариинского театра Виктора Семенова, который станет не только ее крестным отцом, но через несколько лет и первым мужем. Крестной матерью в искусстве для будущей примы была Агриппина Ваганова. Только Ваганова в разгар борьбы с формализмом могла печатно заявить: «Совершенство форм – главная красота наших старых балетов». Воплощением совершенства классики стала ее любимица. Ликующий, виртуозный и гармоничный танец Семеновой как ничто, быть может, воплощал имперский миф о новом человеке. Гордом, свободном – самостоящем. С ее именем связывают рождение эстетики героического танца. «Блондиночка, очень миниатюрная, с маленьким личиком, ничем не выдающаяся, своим наружным видом даже, можно сказать, скорее невзрачная». Это о Семеновой, какой Ваганова увидела ее в первый раз. «Превосходная фигура, исключительно выразительные руки, <┘> благородная посадка головы и плеч, царственность поз и движений». Такой спустя годы первую ученицу Вагановой увидел Федор Лопухов.

Такой должна была быть первая балерина лучшей в мире страны. После феерических сезонов в Ленинградском театре оперы и балета (уникальный случай: минуя кордебалет, она сразу стала солисткой, исполнив едва ли не все ведущие партии классического репертуара) в 1930-м Марину Семенову перевели в Москву. У ее ног Луначарский, Алексей Толстой и весь МХАТ во главе с Немировичем. Всеобщее преклонение, меха, бриллианты, кремлевские приемы. Разговоры: сталинская любимица. В середине 1930-х гастроли в Париже. На сцене Гранд-опера Семенова танцует «Жизель» с Сержем Лифарем. Среди поклонников – Михаил Ларионов, Стефан Цвейг... Но русская судьба – не американская мечта. У нас богиня, недосягаемый идеал, в одночасье став членом семьи врага народа (ее второго мужа дипломата Льва Карахана расстреляли в разгар сталинского террора), приготовила чемоданчик на случай ареста, завязалась в узел и работала, выковывая характер, вошедший в легенду. Ваганова учила: не слушай, что говорят вокруг. Она не слушала. Никого не предавала, ничего не подписывала. Не снимала со стен фотографии исчезавших друзей. Захотела родить – родила. Как ни пугали. А в 1952-м Семенова решит: шоу больше не должно продолжаться. И снова будет работать. Выковывать чужие характеры и таланты. В Московском хореографическом, в ГИТИСе и полвека – в Большом театре. Ее ученицы – цвет и слава русского балета: Майя Плисецкая, Нина Тимофеева, Марина Кондратьева, Наталия Бессмертнова, Людмила Семеняка, Надежда Павлова, Нина Семизорова, Нина Ананиашвили. Она покинула пост в 96. Быть на гала в честь своего 100-летнего юбилея не смогла. Но парад «Семеновского полка» (так называют себя ее многочисленные ученики) принимал «семеновский взвод» – дочь, внуки, правнуки.