Григорий Заславский Некоторое время тому назад в Большом зале консерватории прошел широко разрекламированный концерт. Даже не концерт – акция: Юрий Башмет и все его музыканты – «Солисты Москвы» играли на инструментах Страдивари и Гварнери. Фантастика! Вела концерт Мария Ситтель, ненадолго на сцену вышел руководитель нынешней Госколлекции, который, между прочим, с гордостью сказал, что из тринадцати инструментов Страдивари, хранящихся в Госколлекции, в концерте участвуют двенадцать. Здорово!
Страдивари сегодня – чуть ли не главный ньюсмейкер. То и дело кто-то что-то продает и покупает на аукционах, Диме Билану помог венгерский скрипач, игравший на скрипке Страдивари (другая бы не помогла!). Сегодня вечером в Большом зале консерватории другой венгерский скрипач Кристоф Барати представит отреставрированный инструмент Страдивари по имени «Герцог Альба», относящийся к золотому периоду мастера. Год скрипка находилась на реставрации, теперь вот возвращается в строй.
Чтобы сыграть в Москве, Барати репетировал три месяца. Юрий Башмет, вспоминая молодость, рассказывал, как Виктору Третьякову выдали инструмент за месяц до выезда на международный конкурс: месяц – это очень мало. Полгода-год – таков нормальный, естественный срок, чтобы понять друг друга, необходимый музыканту и инструменту. И еще неизвестно – сложатся эти отношения или нет.
Полушутя-полусерьезно Юрий Башмет назвал происходящее на сцене БЗК скорее как цирк, чем музыкальное событие. Эффектно, конечно, когда одновременно звучит 12 «страдивари» и еще какое-то количество «гварнери». Но... Это все равно, как... как футбольная команда, на один вечер собранная из 11 олимпийских чемпионов. Билеты продать нетрудно, но качество футбола никто гарантировать не сможет. За три дня, которые были у «Солистов Москвы», отношения со старинным инструментом наладить невозможно, тем более – если до того он молчал год, а то и более.
Меня в данной истории заинтересовала информация, выданная как некий рекорд, но свидетельствующая скорее о поражении, чем о победе. Двенадцать инструментов из тринадцати постоянно находятся в Государственной коллекции. В хорошем, надо думать, состоянии. А если их выдать? Поцарапают, еще что, не дай бог, случится – реставрация будет долгой и дорогой... Когда инструменты перед глазами – так, конечно, спокойнее. Лучше бы, конечно, все, да что поделать, приходится иногда рисковать...
Музыкальные инструменты должны играть – это мнение разделяют все музыканты. Отдыхать, конечно, тоже должны, но если инструмент долго «залеживается», возвращение его к жизни занимает большее время. Хотелось бы в связи с этим узнать, кто сегодня играет на скрипке Ойстраха (на той, которая была ему выдана в свое время из Госколлекции)? А на альте Баршая?
Можно, разумеется, сослаться на то, что еще не вырос новый Ойстрах, но... на сайте Государственной коллекции уникальных музыкальных инструментов опубликовано письмо Константина Третьякова, чей вклад в основание коллекции трудно переоценить: «передайте в Московскую консерваторию посылаемые при сем пять скрипок, которые я желаю пожертвовать на тех же условиях, как и десять, посланных в прошедшем году, то есть с обязательством, что они <...> останутся всегда собственностью Консерватории для употребления беднейшими учениками».
Беднейшие-то ученики, надо думать, не перевелись?!
Покупка ценных музыкальных инструментов известными банками и корпорациями сегодня – общепринятая практика. Они покупают, чтобы инструменты «работали», подкрепляя их – покупателей и владельцев – деловую репутацию. Госколлекция – не банк, но... неработающие инструменты ставят под сомнение смысл коллекции. Экспонаты музея «работают», когда их видит посетитель. Скрипка – когда на ней играют. Когда Галина Вишневская не хочет и думать о том, что на инструментах, на которых играл Ростропович, будет играть кто-то другой, – это ее право. Он сам в свое время зачехлил две свои знаменитые виолончели. Больше их никто не открывал. Но инструменты Госколлекции должны работать, работать ежедневно, а не только в таких уникальных «цирковых» программах, скажем так, воспользовавшись словом Юрия Башмета. Хотя и на том спасибо.
