Ирина Губская Балет «Стеклянное сердце» на музыку Александра Цемлинского сочинил Кирилл Симонов. Балет сложный, но особенно интересный в контексте нынешней ситуации в балете Мариинского театра.
Сюжет вполне театральный: любовный треугольник по типу «Пьеро–Коломбина–Арлекин». Для придания узнаваемости (этот прием позволяет зрителю не разгадывать ребусы взаимоотношений героев) хореограф использовал канву реальных взаимоотношений Цемлинского, его ученицы Альмы Шиндлер и Густава Малера. Один композитор в спектакле стал бедным поэтом, другой – богатым и властным вельможей. Альма осталась как в оригинале – жестокой кокеткой, играющей своей женской властью, коллекционирующей поклонников, но покоряющейся тому, кого не способна подчинить сама.
Хореограф поставил достаточно сложный балет. Движений в нем столько, что хватает практически на каждую ноту. Для демонстрации физической подготовки исполнителей очень неплохо. Для балета – хуже. Изощренная фантазия балетмейстера сводится к витиеватой и однотипной пластике. Для самого Кирилла Симонова этот балет если не вершина, то зрелое творчество. Здесь в полной мере использованы его увлечения жестикуляцией рук, извивами корпуса, цитатами движений, лексикой танца модерн и фигурного катания, добавленными в классическую школу. В общем, зрительский опыт хореографа заметен.
Художественная поддержка – лаконичное и сумрачное оформление Эмиля Капелюша. Застывшие стеклянные струи, летящие луки и силуэт колесницы, столы под фонарями – в каждой сцене сформулировано свое настроение. Костюмы Стефании Граурок отличаются разнообразием, изобретательностью и полной независимостью от хореографии.
Заслуга хореографа в этом спектакле и главное достоинство «Стеклянного сердца», помимо того, что артистам предоставлена возможность сыграть внятный сюжет и яркие эмоции, – удачный кастинг в трио главных героев. Екатерина Кондаурова – роковая красотка, с умением наполнить движение покоряющей и властной силой и способностью обозначить неотразимость своей героини одним поворотом головы, взглядом, жестом. У Ислома Баймурадова для его героя несколько не хватает властного самодурства, поэтому он обособлен от роли, словно с иронией рассматривает происходящее со стороны. Максим Зюзин, за которого во многом играет юная неуверенность и неоформленность, в спектакле сумел проявить актерскую личность и заявить право на сольный репертуар больше, чем в классических балетах. Светлане Ивановой, исполнительнице сольной партии в сцене часов, с раскрытием индивидуальности повезло меньше: артистка намного интереснее возможностей этой партии.
В первом составе дуэт был безупречен. Пластически точная Яна Селина уместна в любой хореографии, Антон Пимонов один из лучших исполнителей современных постановок. Второй дуэт менее удачен. Алексей Недвига – просто среднестатистический начинающий танцовщик. Героиня Надежды Гончар примитивна даже для садовницы. Она не выделялась и на фоне кордебалета. Зато сам кордебалет на фоне главных исполнителей выглядел почти как мешки с картофелем на погрузке.
А еще во втором акте спектакля наконец и солисткам, а не только кордебалету, досталась тяжкая доля смены пальцевых туфель на мягкие (первый акт идет на пуантах, второй – без, на пушистом, словно в тополином пуху покрытии). Впрочем, в ближайшую «лебединую» неделю все вернется на круги своя. И вообще у труппы сейчас есть более волнующая тема, чем качество фестиваля и уровень его премьер – вопрос смены руководства. И здесь, кажется, Мариинский балет выглядит очень похоже на героиню «Стеклянного сердца».
Санкт-Петербург
