Дарья Курдюкова
Встреча высокого искусства и массового на обложке журнала «Золотое Руно». № 1, 1906.
В Третьяковской галерее на Крымском Валу отмечают столетие выставки 1908 года «Салон Золотого Руна». Отмечают с размахом – как-никак это первое знакомство широкой публики с явлением «Золотого Руна».
Новая выставка – последняя в трилогии: в 2005-м прошел на ура «Бубновый Валет», в 2006-м показали «Голубую Розу» (по словам заместителя генерального директора ГТГ Лидии Иовлевой, в мечтах – показать «Мир искусства»). Хронологически с «Золотого Руна» все должно было бы начинаться, но его значение становится очевиднее именно в таком обратном порядке представления. Задача новой экспозиции – показать многогранно и объемно деятельность организованного Николаем Рябушинским издания – развитие журнала и, что еще важнее, его выставочную деятельность.
Московский рупор символизма, «Золотое Руно» было непривычно богатым для своего времени художественным и литературно-критическим изданием. Оно привлекало именитых современников (помимо художников, философов и критиков это были Блок, Брюсов, Белый, Бальмонт, Волошин, Бунин┘) и щедро иллюстрировалось (так, в частности, в России узнавали многих французских художников – скажем, Гогена или Матисса).
«Золотое Руно» – это знакомство с петербургскими мирискусниками (Бенуа, Бакстом, Сомовым┘), с молодыми московскими художниками (Кузнецовым, Гончаровой и Ларионовым, Сарьяном┘), с французскими живописцами (первыми пробивающими дорогу в авангардное будущее). Затем – обращение к собственному культурному наследию – к древнерусскому искусству (которое, как ни парадоксально, сыграло немалую роль в становлении авангарда) и XIX веку в лице жанриста Венецианова и духовно накаленного Ге. Отдельная глава в этой истории – взаимоотношения театра и искусства, театральность жизни той поры в целом. Многочисленные издательские проекты на выставке в Третьяковке расположились по периметру зала, включив в себя также рассказ об «отце и вдохновителе» Рябушинском с его утраченной ныне виллой «Черный лебедь» (где одно время располагалась и редакция). Начинает и заканчивает этот круг Михаил Врубель, сегодня хрестоматийно известный и хрестоматийно любимый, но еще недавно, в советское время, мастер отвергнутый.
Однако в центре внимания – три выставки: «Голубая Роза» 1907-го, «Салон Золотого Руна» 1908-го и последняя выставка 1909–1910 годов. В центре внимания они оказываются в прямом смысле – пространство спроектировано таким образом, что три эти события пересекают тремя синими диагональными коридорами весь зал. Показ объединения «Голубая Роза» – это рождение нового, еще недовыявленного, ищущего свои контуры в серо-голубой дымке («Рождение весны» и «Утро (Рождение)» Кузнецова, «Утренняя молитва» Уткина или «Акации» Ларионова). На следующем этапе, в «Салоне Золотого Руна» 1908 года и в сегодняшней реконструкции, в художественном питательном растворе оказываются рядом французы Валлоттон или Дени и наши художники, продолжающие поиск нового искусства, которое могло бы стать главной основой и наполнением жизни.
Наконец, в последнем показе 1909–1910 годов то самое новое все активнее наклевывается. Сюжеты становятся более определенными, более сюжетными, что ли. Меняется палитра: где Уткин раньше накидывал серо-голубую вуаль – теперь более чем отчетливое золото с лазурью в «Займище», нечто вроде брюсовского «Желтым шелком, желтым шелком по атласу голубому┘». Все смелее заявляют о себе будущие бубнововалетовцы: Машков, Кончаловский, Фальк, Куприн┘ Их натюрморты очень материальны, но в погоне за экспрессией цвета они напрочь теряют съедобность. Это не грезы, а вещи, не томные мечтания символистов, а веские слова авангарда. Который в 1910-м разразился первой выставкой «Бубновый Валет» – уже совсем с другим темпераментом.
Поэтому хотя «Золотое Руно» и рухнуло под бременем собственной роскоши и проблем весьма приземленного характера, хотя спорят о том, ушло ли оно на подъеме или с иссякшими идеями, – но уходило это явление явно красиво.
Выставка «Золотое Руно» – воссоздание одного из важных звеньев культуры 1900-х. Понятное дело, что сегодня невозможно сделать точной копии – многие работы были куплены еще тогда и разошлись по разным коллекциям. Тем не менее «аутентичные» произведения составляют довольно значительную часть экспозиции – из ГТГ, ГМИИ, Эрмитажа и Русского музея. Поучаствовали в проекте также областные музеи и частные собрания. Чтобы получился вполне увлекательный рассказ – о том, что еще можно прочесть в книге куратора выставки Иды Гофман «Золотое Руно». Журнал. Выставки. 1906–1909», вышедшей в прошлом году.
