Марина Гайкович
Игра выходит из-за кулис на сцену.
Фото предоставлено пресс-службой театра «Новая опера»
Спустя около 70 лет в Москве снова звучит «Лоэнгрин» – премьера оперы Вагнера прошла в театре «Новая опера».
Авторы этой постановки – молодой директор Датской королевской оперы и режиссер Каспер Хольтен и его постоянный соавтор Штефен Аарфинг (сценограф и художник по костюмам) – прославились инсценировкой «Кольца нибелунга» и с тех пор признаны командой, которой можно доверить вагнеровские партитуры. Вторая драма великого реформатора оперного театра за прошедшую неделю (первой был «Летучий голландец» в Мариинском театре) показалась более внятной и идейной.
Понять «Лоэнгрина» не так просто – слишком много в нем наряду с человеческим (вроде самых простых чувств любви или жажды власти) загадочного и необъяснимого: рыцарь приезжает неизвестно откуда на плавучем средстве в виде лебедя, спасает принцессу брабантскую Эльзу, женится на ней, но не хочет назвать имя, а когда та все-таки настаивает, признается посланником Грааля и уплывает выполнять свой священный долг. Из этого примитивно изложенного сюжета (добавим сюда еще врагов в лице Ортруды и Тельрамунда, мечтающих сесть на брабантский трон), впрочем, при помощи фантазии можно извлечь миллион слоев и смыслов.
Быть может, автор этих строк включила свое воображение на слишком большую мощность, но все происходящее на сцене показалось не чем иным, как инсценировкой лихо скроенной предвыборной кампании в американском стиле, причем с элементами триллера, когда самое интересное открывается в конце. Так вот героем предвыборной кампании оказался совсем не Лоэнгрин, в чем зрители были убеждены на протяжении всего спектакля, а законный наследник брабантского трона Готфрид.
Впрочем, обо всем по порядку. В Брабанте вершится суд над Эльзой – Фридрих фон Тельрамунд и его жена Ортруда призывают короля Генриха, слабого здоровьем инвалида в коляске, признать Эльзу виновной в убийстве брата и отдать им престол. В самый последний момент в обществе, одновременно напоминающем Средневековье и игру в Средневековье (костюм готов, появляется Герой – в белом костюме с галстуком, на две головы выше остальных, мигом очаровывает присутствующих, да так, что местные жители отдают ему больше голосов, чем Тельрамунду (так была разыграна сцена поединка). Остальное – дело техники, Герою надо не потерять лицо, поэтому во всех неловких ситуациях он его «держит». И обязательно делает приветственные жесты рукой. И щипает Эльзу, которая вдруг задумалась и тем самым могла на секунду уронить его имидж.
Но у Героя есть соперник, точнее соперница – прозорливая, хитрая и жестокая жена Тельрамунда Ортруда, которая в буквальном смысле лепит из своего сильного, но недалекого мужа будущего правителя (никого не напоминает?). Но и ей суждено было жестоко ошибиться: электорат Лоэнгрина все прибавляется и к финальной сцене, когда тот вынужден открыть свою тайну и зачитывает написанную на картонных карточках (то есть продуманную до мелочей) свою биографию, уже почитает его за святого. Герой, впрочем, вынужден покинуть Брабант. Он сминает бумажного лебедя, бросает его в отчаянии на пол (Ортруда торжествует!), но вдруг выводит свою маленькую копию – то заколдованный Готфрид, законный наследник Брабанта, приветствуемый своим народом. Закулисная игра свершилась – теперь в Брабанте будет порядок, но тот, что напиарил здесь Лоэнгрин, тот, что задумали люди (боги, неизвестные существа, мошенники, мафия? – нужное подчеркнуть), на которых он работает.
Вот таким показался этот спектакль автору этих строк, возможно, слишком впечатленному не столько политтехнологией российского розлива (интриги никакой, интереса тоже), сколько американской предвыборной истерией, где, как поется в известной песне, show must go on.
Стоит отметить, что в музыкальном отношении эта постановка была не так плоха, как, например, предыдущие две премьеры этого театра. Не только приглашенный для премьерных спектаклей американский тенор Джон Пирс (Лоэнгрин), но и солисты театра более чем достойно справились с поставленной задачей, если учесть, что Вагнер – один из самых неудобных для пения композиторов, требующий к тому же от певцов колоссальной выносливости. Кроме того, каждый из вокалистов четко выражал задуманный режиссером образ: нежная, пугливая, немного истеричная Эльза (Наталья Креслина), справедливый, но страдающий Генрих (Виталий Ефанов), мужественная и хладнокровная Ортруда (Елена Поповская), смелый, но легко запугиваемый Тельрамунд (Анджей Белецкий). И, конечно, самый профессиональный в Москве хор, слушать который одно наслаждение – к счастью, хоровых сцен в этой опере немало.
