Дьяволиада

Гоняясь за черным золотом, Дэниэл Плейнвью (Дэниэл Дэй-Льюис) не пожалел даже сына. Хотя поначалу все было так пристойно...
Кадр из фильма «Нефть»

«Нефть» Пола Томаса Андерсона из восьми номинаций на «Оскара» получила две – Дэниэл Дэй-Льюис за лучшую мужскую роль и оператор Роберт Элсуит за лучшую операторскую работу. Перед нами – история нефтяного магната, начинавшего скромным добытчиком серебра в Калифорнии.

Эптон Синклер написал роман «Нефть», антибуржуазный роман, почти соцреалистический. Дело происходит в начале XX века, когда к Америке подступает нефтяная лихорадка. Первые зараженные ею и есть герои романа.

Фильм Пола Томаса Андерсона «Нефть» почти ничего общего с романом не имеет, даже имена героев другие, да и сюжет перекроен и дописан. Андерсон дал своему фильму название There will be blood («Будет кровь»), использовав подзаголовок романа Синклера. Российские прокатчики же решили, что название «Нефть» более привлекательно для зрителя, и согласно договоренности с продюсерами выпустили фильм под этим названием. Наверное, прокатчикам виднее, чем «Нефть» выгодно отличается от «Крови». Хотя нормальному человеку все эти прокатные игры-перевертыши понять трудно, да и хорошо было, если бы кто-то внятно объяснил, почему пусть даже по договоренности с продюсерами мы раз от разу меняем названия фильмов.

Сценарий писался под Дэниэла Дэй-Льюиса, демонического красавца, блестящего актера, к тому же обожающего фильмы Андерсона. Легкомысленно длинноволосый в жизни, с серьгами в ушах, приехавший на Берлинский фестиваль в зеленом пиджаке и розовом галстуке, в «Нефти» Дэй-Льюис – воплощение зла. Демон, выжигающий своим злом все и всех вокруг. Жадный и жестокий раб и властелин денег, вступающий в единоборство не только с миром, не только с собственным сыном (оглохшим на всю жизнь по его же вине), но и с тем, что призвано нести добро, – Церковью. Тут, собственно, и кроется интрига. Столкновения с добром не происходит, потому что добро в фильме олицетворяет лжепророк, ханжа, помешавшийся на жажде власти, похожий на хорька Элай (Пол Дано, сыгравший маленького «мессию» почти конгениально Дэй-Льюису).

В последней сцене фильма, сыгранной на грани актерских возможностей, главный герой разделывается с тем, что, как ему кажется, мешало ему всю жизнь. Гадкий и липкий «мессия» под руками состарившегося, дико богатого и спивающегося магната превращается в кровавый кусок мяса. Так Дэниэл Плейнвью решает главный вопрос своей жизни: кто виноват?

Андерсон рассказывает вроде бы частную историю калифорнийского магната, начавшего со скупки участков у наивных деревенских жителей. А дальше мы можем судить, как нам заблагорассудится. А может, Плейнвью и не так страшен, как кажется? Ведь он нигде не встречает сопротивления – ему не препятствует Церковь, ему не сопротивляются жадные до денег фермеры, да и убив лжепророка, он, быть может, избавляет мир от волка в овечьей шкуре? Может, и не виноват он вовсе, если сама жизнь, люди, встречи, ситуации словно провоцируют его на зло? Тем более что он необычайно симпатичен, этот человек с мешком денег вместо сердца и нефтью вместо крови – одни глаза чего стоят. Бездна. Темперамент бешеный. Ум. И Дэй-Льюису необыкновенно удается перекрыть все это могильным холодом, которым веет от него, такого живого, темпераментного. При этом он не пытается показать своего героя ни мятущимся, ни запутавшимся, как это удобно порой для пущего интереса. Сволочь он сволочь и есть. И этим тоже интересен. Когда герой стоит, замерев, глядя на столб огня, бьющего из скважины, а за спиной плачет брошенный им оглохший сын, это похоже на откровение дьявола. Огни, отражающиеся в глазах Дэй-Льюиса, – это отражение геенны огненной, в которую неминуемо попадет каждый, кто... Да нет, просто каждый.

В «Нефти» очень много музыки – то частой, с ударными, рваной, то вдруг замирающей, протяжной. Музыка, за которую Джонни Гринвуд на Берлинском фестивале получил Специального медведя за вклад в кинематограф, моментами похожа на скрежет железа по стеклу, от нее холод по телу – такой же могильный, как взгляд Плейнвью. Она буквально впивается в слух, в мозг, и кажется, что только под такую музыку и может шагать по миру Золотой телец.

В фильме все абсолютно однозначно. Здесь зло не перемешивается с добром, здесь у героев нет внутренних метаний, здесь нет сложных построений характеров. Черное – черное, белое – ... А белого нет. Все черно. Как глаза Дэниэла Плейнвью, как та нефть, что вырывается из-под земли, неся смерть и разрушения.