Марина Гайкович
Авторы постановки не попытались глубоко вникнуть в суть Вагнера.
Сцена из спектакля «Летучий голландец». Фото предоставлено пресс-службой Мариинского театра
Премьера оперы Вагнера «Летучий голландец» прошла в Мариинском театре. Постановку осуществил британский режиссер Иан Джадж, музыкальной частью спектакля руководил Валерий Гергиев, заглавные партии исполнили ведущие солисты Мариинки Ольга Сергеева и Владимир Ванеев.
Валерий Гергиев старательно пополняет репертуар Мариинского театра вагнеровскими операми – главный (и единственный) российский экспортер «Кольца нибелунга» продолжает укреплять позиции театра: уже одно присутствие в афише любого оперного театра Вагнера есть весьма солидный знак качества. Именно вагнеровские партитуры требуют максимального профессионализма труппы, в особенности если музыканты воспитаны на русской опере и традиционном для оперного театра репертуаре бельканто.
Валерий Гергиев сотворил чудо: главным персонажем этого спектакля стал оркестр. Два с половиной часа (три действия оперы исполняются без перерыва) проходят на одном дыхании – Вагнер, мало заботившийся о выдержке музыкантов и слушателя, был бы абсолютно доволен, поскольку его идея нетеатрального спектакля без выходов примадонн и реверансов, идея захватывающей и непрерывно развивающейся драмы в этом случае была воплощена на грани возможного. Безысходность Голландца, мятежность Сенты, трагедия Эрика, безудержное веселье пьянствующих матросов и холодный страх, веющий от призраков, потрясающе сильно и страстно проводит Гергиев. И пара-тройка киксов у духовых ни на секунду не мешают восхищаться профессионализмом оркестра Мариинского театра.
Валерий Гергиев и его оркестр остались, к сожалению, единственными героями этой постановки. Если слово «постановка» вообще уместна в данном случае. Английский режиссер Иан Джадж, хоть и имеет в послужном списке большое количество оперных названий (в том числе и вагнеровских) и вполне приличных театров, продемонстрировал удивительную неподвижность своего режиссерского воображения и полное отсутствие идей, даже самых примитивных. Хотя нет, одна все-таки была – хеппи-энд в духе фильма «Унесенные ветром»: Сента и Голландец, взявшись за руки, погружаются на дно морское. Этим могли бы восхититься романтически настроенные ученицы средней школы, причем не сегодняшнего дня (молодежь нынче на жизнь смотрит куда более трезво, чем раньше). Или, наверное, за оригинальную идею стоит принять красный цвет корабля и паруса Голландца (художник Джон Гантер), а также кроваво-красную линию, время от времени разделявшую сцену и время от времени исчезавшую, например, когда Голландец обещает Даланду жениться на его дочери (только в этой сцене блеснула хоть какая-то логика). Еще пара деталей – красное кресло и красная шаль Сенты, наверное, должны были, по гениальному замыслу режиссера, символизировать трагическую развязку. Все происходящее выглядело как пение по ролям и больше подошло бы для Московской филармонии, практикующей жанр так называемых сценических версий. Если режиссер не озаботился ни созданием своей концепции, ни хотя бы глубоким проникновением в вагнеровский мир, то можно было бы напрячься и создать хотя бы элементарно внятные характеры главных героев. И Ольга Сергеева (Сента), и Владимир Ванеев (Голландец) продемонстрировали главную часть профессии – они пели, но их актерское мастерство осталось абсолютно невостребованным. Стоит заметить, что куда более заметными оказались фигуры второго плана – понятно, что Даланд (Михаил Петренко) руководствуется только своей алчностью, а Эрик любит и страдает. Кстати, Сергей Скороходов в партии влюбленного в Сенту охотника стал, пожалуй, единственным из певцов, кто смог верно поймать вагнеровскую интонацию, кто смог увлечь своим героем.
Санкт-Петербург–Москва
