Марина Гайкович Первую постановку Михайловского театра текущего сезона – оперу Масканьи «Сельская честь» привезли в Москву. Проект проходил под знаком фестиваля «Черешневый лес», а потому московская премьера мало походила на мероприятие чисто театральное, скорее – на светскую тусовку, которая неизменно сопровождает все проекты фестиваля.
Зрители, пришедшие в Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко по билетам, оказались в меньшинстве, большая часть зала была заполнена приглашенными. В день представления отмечал свое сорокалетие директор Михайловского театра и бизнесмен Владимир Кехман, и это обстоятельство наверняка повлияло на статус происходящего. Заметим, что в день рождения Михаила Куснировича в Кремле давали «Паяцев» в постановке и при присутствии Дзеффирелли. Среди официальных спонсоров гастролей Михаил Борисович не значился, наверное, случайно совпало, но тенденция начать праздновать дни рождения с высокого искусства налицо. В общем, если на петербургской премьере присутствовали Матвиенко и Медведев, то на московской – бизнесмены и их семьи, Спивакова, Волчек, Парфенов и так далее по списку друзей «Черешневого леса».
Вернемся же к творению Масканьи (отзыв коллеги из Санкт-Петербурга см. в «НГ» от 29.01.08). Самым заметным персонажем спектакля стал молодой итальянский дирижер Даниэле Рустиони, организовавший музыкальную часть наилучшим (насколько позволяли весьма ограниченные возможности как оркестра, так и хора Михайловского театра) образом. Приглашенные солисты – солистка Национальной оперы Украины Татьяна Анисимова (Сантуцца) и отметившийся в ведущих западных театрах вроде «Ла Скала» или «Метрополитен-опера» тенор Олег Кулько (Туридду) – не поразили, к сожалению, ни техническим, ни сценическим мастерством.
Постановка Лилианы Кавани, перенесенная на российскую сцену ее ассистентом, либо много потеряла со времен итальянской премьеры, либо на самом деле не была приукрашена ни психологическим развитием драмы (где все настолько нелогично, что диву даешься, как «Сельскую честь» считают образцом веризма), ни какими-то специальными авторскими идеями. Симпатично разве что сценическое оформление: маленькая площадь перед церковью и дом с лавкой на первом этаже – типичная итальянская картинка. Красочный пасхальный крестный ход с детьми-ангелочками и большой статуей Мадонны, а также вечные вечерние посиделки на улице со стаканчиком винца. Задняя декорация меняет оттенки розово-багровые, с одной стороны, намекающие, видно, на кровавую развязку, с другой – обозначающие смену дня и ночи. Последнее не вышло – солнца в зените не было ни разу (а должно бы). Все происходящее случилось не то на закате, не то на рассвете – и крестный ход, и измена, и убийство. Прямо фильм ужасов какой-то.
