Владимир Дудин
Изначально обреченная и безрадостная – такой изобразила Виолетту Анна Нетребко. Сцена из спектакля «Травиата».
Фото Натальи Разиной
Оперная икона Анна Нетребко впервые в этом сезоне спела на родной сцене Мариинского театра свою коронную партию Виолетты в «Травиате» Верди. По этому случаю дирижировать оперой вышел Валерий Гергиев. Посредственная постановка француза Шарля Рубо пятилетней давности на этот раз притушила блеск звезды: певица из нее давно выросла.
Партию Виолетты, принесшую ей небывалую мировую популярность, Анна Нетребко в последние годы приезжает петь в Мариинском не реже раза в год. Имея репутацию неповторимой, она, обогащенная опытом европейских постановок, в каждый визит старается показать новые грани любимой героини. Последними «Травиатами» Нетребко были дебютные спектакли в ноябре в «Дойче Опер» в Берлине, ближайшие – в «Ковент-Гарден» в январе.
В Петербурге на этот раз «музыкант года-2008», как певицу недавно назвал журнал Musical America, показала «заблудшую» изначально обреченной, безрадостной, умиравшей буквально с самых первых тактов оперы. Вокально-актерский шедевр и одновременно кульминацию изначально заданного «печального образа» Анна явила в финале. Во второй картине третьего действия она дала суперпрофессиональный мастер-класс по художественному изображению физиологии умирающего: шепотов, хрипов, стенаний, а также тончайшим пианиссимо и агонизирующим форте в момент смерти. В заключительной картине оперы не остается места суете и мельтешению толпы, гаснут последние надежды героини, и появляется совершенно фантастическая звукопись ухода в нирвану, как если бы Верди на собственном опыте понял про коридор на тот свет и знал, как ведет себя душа в тот момент.
В партитуре есть потрясающий воображение монолог Виолетты с истаивающей музыкой оркестра. Этот переход в другое состояние блестяще удалось передать Франко Дзеффирелли в одноименном фильме-опере с Терезой Стратас в заглавной партии. Такое сладко-блаженное и вместе до смерти жуткое состояние получается создать идеально и у Анны Нетребко: начиная с премьерного спектакля она доводит эту картину до умопомрачительного совершенства. В этот раз, когда она либо по внутреннему велению, либо в сознательном сговоре с дирижером сделала ставку на фатальную обреченность, избрав соответствующие жесты и интонации, финал стал средоточием смысла оперы.
После спектакля в памяти остались умеренные и медленные темпы. Возникало ощущение, что, сдерживая темпы, маэстро Валерий Гергиев не столько создает замедленную драматургию стоп-кадров, сколько нарочно длит встречу с редкой и обожаемой гостьей. Однако если ощущение разъедающей душу тоски, исходящее от образа Травиаты в интерпретации Нетребко, вызывало катарсические переживания, то примитивность зрелища и два партнера вводили в недоумение. Пара «сын–отец» подобралась на редкость флегматичная, бесстрастная, а для Анны Нетребко очень важно не только самовозгорание, но и обязательное взаимное горение. Этого, увы, не могли обеспечить ни Дмитрий Воропаев (Альфред), ни Александр Гергалов (Жорж Жермон). Партия Альфреда была дебютом для молодого солиста. В вокальном плане он справился с ней более чем хорошо: его мягкому и ровному лирическому тенору она прописана, и слушателю такой певец – бальзам на уши. Но дать в голосе страсти он не сумел. Или не захотел. Говорят, очень волновался. У него получился благополучный до бесчувственности, избыточно аристократичный сынок богатеньких родителей. В этом была своя правда: только такой мог, игнорируя иерархию, разглядеть в куртизанке «чистейшей прелести чистейший образец».
Выбор Александра Гергалова на партию отца, возможно, и был художественно оправдан. Но если бы на его месте оказался Виктор Черноморцев или Василий Герелло, температура спектакля была бы качественно выше. Как в вокальном, так и в артистическом смысле заряд его выступления был близок к нулю. Содержательная выхолощенность и эмоциональное однообразие тому виной. Нудный плаксивый папаша в одной из самых конфликтных ключевых сцен оперы во втором действии чуть ли не сам плакался на плече у Виолетты.
В походе на «Травиату» в тот вечер была еще одна интрига: на спектакле в ложе «Д» присутствовала та, что до сих пор остается неотразимой «Дневной красавицей», – Катрин Денев. Знаменитая француженка поздравила знаменитую русскую за кулисами.
Санкт-Петербург
Дарья Гармоненко