Наталия Звенигородская Кто только не спрашивал лишний билетик на заключительные вечера фестиваля. Балетоманки «с раньшего времени» не без успеха конкурировали с фанатами из поколения next. Интересно было всем. Организаторы задались целью представить разнообразие современного танца и во многом преуспели. Лед и пламень не столь различны меж собой, как спектакли из Чехии, Португалии и США.
Три собственных опуса включил в программу Балета Национального театра Чехии его арт-директор Петр Зуска. В одноактовке «Немного экстрима» экстрима и впрямь немного. Куда больше – повторения пройденного. Монотонный голос психотерапевта – за сценой, угловатая нервозность – на ней. Классика – идеальный мир, не-классика – диссонанс. Белые кубики – красный мишка. Уронили мишку на пол – воплощенная дисгармония. Застрелиться! Что все восемь танцовщиков в финале и проделывают. Иначе выходят из положения герои дуэта «Объятия моря» (нешуточный ажиотаж вызвало то, что партнершей Петра Зуски выступила петербургская прима Диана Вишнева). У этих двоих море проблем, а обнимаются они главным образом со стулом и столом. Вообще сочинения на тему «столы и стулья как мерила экзистенциальных мучений» давно пора выделить в особый балетный жанр. Вишневой, впрочем, удалось придать этим «плотницким рассказам» нечто стриндберговско-баргмановское. В фантазии Зуски «Сон Марии» великая Тальони провидела судьбу знаменитого Па-де-катра, в котором некогда выступала, и фокинского «Умирающего лебедя», в котором, разумеется, не выступала никогда. Четыре кряжистых танцовщика в белопенных «шопеновках» оказались крайними в бесконечной череде травести, не первое десятилетие в пух развеивающих романтический миф.
Совсем иного рода зрелище предложил москвичам Национальный балет Португалии. И дело не только в главной фишке – бассейне с водой, в котором исполняются любовные сцены. Темой «романтической трагедии» «Педро и Инес» хореограф Ольга Рориц избрала один из самых щемящих кошмаров португальской истории семисотлетней давности. Историю Инесс де Кастро, которая любила да не вышла замуж. Отец ее избранника, король Афонсо IV подослал убийц, но и сам вскоре умер, уступив трон навеки затосковавшему сыну. Педро зубами разрывает сердце убийцы, а после откапывает возлюбленную из могилы и коронует ее, заставив подданных целовать некогда прекрасную руку. Сюжет – мечту некромана (не путать с некрофилом) Рориц превратила в редкое по выразительности и чувственному накалу действо изумительной красоты и стильности.
Между тем главный сюрприз приберегли на финал. Компания Hubbard Street Dance Chicago представила одноактные балеты: постановочный опыт солиста труппы Алехандро Черрудо «Безудержно», Palladio – посвящение художественного руководителя HSDC Джима Винсента зодчему эпохи Возрождения Андреа Палладио, композицию «Пассомеццо», в очередной раз подтвердившую высокий статус израильского хореографа Охада Нахарина. Однако самой удивительной, с нетерпением ожидаемой, но все же неожиданной стала Gnawa в постановке обыкновенного гения – Начо Дуато. Переплетая испанские и северо-африканские музыкальные ритмы, специально для HSDC в 2005 он явил чудо – ультрасовременный ритуал в его извечной подлинности, экстатический танец, подобно древним прототипам, кажется, вправду изгоняющий демонов, возвращая человека к истинной духовной сути. Залог успеха – самобытность и открытость миру. При наличии таланта, конечно. Что со всей очевидностью и продемонстрировал завершившийся фестиваль.
Дарья Гармоненко