Спектакль на вырост

Объявленный в этом году в Москве Год ребенка уже принес очевидную пользу: раньше не было ни одного детского театрального фестиваля, теперь – сразу два, оба – международные и оба – с лучшими спектаклями: прошедший месяц назад «Гаврош» – с лучшими спектаклями для детей из Франции, только что завершившийся, «Большая перемена» – с лучшими из России, Великобритании, Мексики, Канады, Италии, США, Голландии, Эстонии.

Посмотреть все вряд ли кому под силу. Но на закрытие из Петербурга в Москву, по старому и по-прежнему главному российскому маршруту, привезли показать «Муму», спектакль Малого драматического театра – Театра Европы. Старый спектакль: в небольшом буклетике даже рассказывается, что первая исполнительница заглавной роли, лохматая Юта, отыграв свои 13 лет, ушла на пенсию, новую выбирал Герасим (Сергей Козырев) – ею стала дворняжка Ромашка, кажется, помесь таксы с кем-то еще. Забавно: у Тургенева, большого ценителя собак, немой Герасим подбирает из воды породистую суку – «испанской породы, с длинными ушами, пушистым хвостом в виде трубы, с большими выразительными глазами». Большие выразительные глаза есть и у Ромашки, в остальном она явно проще.

Спектаклю Малого драматического – 20 лет. Поверить невозможно – разве что по каким-то косвенным «уликам»: скажем, в эпизодических, «детских» ролях в «Муму» выходят первые актеры додинской труппы – Петр Семак, Наталья Акимова. Репетировали еще студентами, но у Додина (хотя «Муму» поставил не он, а Вениамин Фильштинский, он же – автор сценической композиции по мотивам произведений Тургенева) не принято разбрасываться ролями. Да и жаль отдавать кому-то другому хорошую роль. Зачем? Кто знает, каким быть на сцене Герасиму, тем более – Капитону, башмачнику, которого и играет Семак. Вернее, кто приходит на спектакль, тот мгновенно принимает: таким. Таким был Герасим, как играет его Сергей Козырев. А Капитон – похожим на Семака, вернее, не на Семака, поскольку в ворохе «разухабистой», иначе не скажешь, шевелюры, с непременным, будто бы уже приросшим к телу штофом актера сразу и не угадаешь...

«Муму» можно отнести к спектаклям среды, в чем Малый драматический, пожалуй, сильнее многих театров. Не только в России, наверное, и в мире. Сразу же на ум приходят «Братья и сестры», хотя в пример можно привести и «Разбитый кувшин», где на сцене резвились бесчисленные кошки, собаки, птицы, всякая мелкая скотина и живописна была будто бы сошедшая с картин фламандцев утварь, но живописны и «соответственны» были лица, жестикуляция, – в этот мир проваливался, как в омут.

«Муму» – мир русского дома, неприбранного, хмельного, сумасбродного, с барыней (Вера Быкова), многочисленной дворней, непременной приживалкой (Светлана Гайтан), – та самая немытая Россия (за исключением, конечно, барыни), которой так хотел сказать свое «прощай» великий русский поэт. А Тургенев, к слову, не раз и прощался, и излияния свои в любви писал издалека...

В спектакле этот взгляд «издалека» материализован буквально – в фигуре Охотника (Анатолий Колибянов), который хорошо поставленным голосом, бархатным баритоном диктора из программы «Время», а может, и того краше и звучнее, «пишет» мазок за мазком русскую природу, и его яркий, пафосный слог не то чтобы разбивается о быт, но – понятно, что он избыточен на фоне немого героя. И как это выходит в России, что такая вправду красивая природа – ветер, запахи, цвета заката, «льющиеся» из-под пера Охотника, – что они так совпадают, в одно и то же время живут с мерзостями и нищетой русской жизни?! Как они нераздельны и слиты...

Ничего от себя, все, десятки, сотни мелких деталей, он выуживает из Тургенева, включает в спектакль. Какая неслыханная, не сегодняшняя подробность игры, и как она оказывается современна, как легко воспринимает все это зал, наполовину заполненный школьниками, ловившими и смешное, и игривое, и трагическое, что Козырев играет так же, если можно так сказать, – без утайки, размашисто и сильно.

Эдуард Бояков, ставший продюсером «Большой перемены», сказал, что за прошедшие годы «Муму» не просто не потерял – стал еще лучше. Может быть, хотя это обстоятельство заставляет иначе взглянуть на проблему современного детского театра. Вот не хуже бы!