Григорий Заславский С таким названием – «1612» – сегодня не пропадешь, во всяком случае – не затеряешься. Народ хочет знать, за что ему дали один новый выходной вместо двух старых. Театр.doc, в силу своих политических интересов и известной расторопности, не мог остаться в стороне, и в означенный праздник в Трехпрудном переулке сыграли премьеру – «1612», совместный русско-польский спектакль. С польской стороны в нем принял участие театр «Ад Спектаторес» из Вроцлава.
В листовках, игравших в данном случае роль и программок, и афиш, «линия фронта» отделяет поляков от русских, стрелочки, какими на военных картах рисуют направление главного удара, отмечают, кто есть кто. Путаница возникает сама собой: Клаудия Бочар, окончившая нашу Школу-студию и работающая у Виктюка, «сражается» на стороне русских, а девушка по имени Анна Ильчук – «воюет» за поляков.
Буквально накануне этого нового праздника вышел новый ноябрьский номер «Станиславского», тема которого – документ в искусстве. Кроме прочего, речь и о модном ныне verbatim’е. Вот мы думали, что это такое? Вызов официальному театру, который отвернулся от улицы, вызов телевизионной буржуазности и глянцевой лакировке действительности? Вызов на территории подлинного документа или все-таки если не мистификация, то иллюзия новой документальности? Документальность как своего рода эскапизм, хоть и с матерком? Или вправду – диалог со временем и идейное противостояние с эпохой, поскольку в документальном театре можно найти приметы того и другого?..
Режиссеры спектакля – Михаил Угаров и Руслан Маликов. В Театре.doc они уже работали вместе над спектаклем «Сентябрь.doc» – по интернет-форумам первых дней бесланской трагедии. Новая их совместная работа, можно сказать, идет по той же скользкой дорожке, по тому же тонкому краю – когда одним кажется, будто бы спектакль «за русских», другие же подозревают его создателей в предательстве национальных интересов. «Сентябрь.doc», в силу постоянно меняющейся оптики, не раз резко поворачивает то в одну, то в другую сторону. «1612», при очевидном обаянии одних текстов и пронзительном звучании других, к полякам явно добрее, чем к русским. С польской стороны даже проститутки выходят какими-то аристократками, что уж говорить о женах польских солдат, которых на границе сразу и грабят, и понуждают к интимной близости, – им можно только посочувствовать, низко голову наклоня┘
Может быть, не хотели обидеть поляков, приглашенных поучаствовать в совместном проекте, и потому больше вины взяли на себя? Может, так – как говорится, наперекор стихии – отразился в спектакле ложный пафос нынешних торжеств, не находящий документальных подкреплений даже в исторических хрониках царского времени – нигде, ни у Карамзина, ни у Соловьева, ни у Ключевского не найти ссылок на освобождение Москвы или хотя бы Кремля в последнюю декаду октября (по старому стилю).
На спущенный сверху праздник с национальным оттенком Театр.doc ответил интернациональным залпом┘
В этом залпе немного места отдано серьезному, больше – каких-то смешных сцен, даже сценок, почти эстрадных, вернее, кабаретных реприз. Я сразу вспомнил, как после завершения затеянного мною в Театре.doc проекта под названием «Норд-Ост. Сорок первый день» оказавшиеся в зале поляки (!) возмущались, что трагедию превратили в кабаре. Я-то как раз посчитал невозможным «тянуть» на сцену трагические истории и пригласил тех, у кого все закончилось хорошо. В их воспоминаниях было много страшного, но было – как на войне, где каждую минуту гибнут люди! – было и смешное.
В русско-польском проекте больше было смешного, вправду кабаретного, с переодеваниями, картонными кольчугами, эффектными красными тряпками (художник – Ева Водецка-Маштальска). Но, повторюсь, – сами того хотели, – к чему было ворошить сомнительное прошлое, где страшного и смутного больше, чем героического. Героическое, конечно, было, да только героев скоро забыли, о чем, опять же весело и печально, написал в своем драматическом эскизе под названием «Царь-веник» один из соавторов «1612-го» Евгений Казачков (текст, к слову, опубликован в ноябрьском номере «Станиславского»).
«Док», как обычно, силен стиранием границ, вернее, их почти полным отсутствием, возможностью прямого обращения к публике и ожиданием хоть какого-то ответа. Так, апеллируя к сегодняшнему нашему опыту, ходит по рядам «неместная», потерявшая детей и мужа, пострадавшая от русских головорезов (Марьяна Черенкова), затем перешагивает через натянутую веревку, обозначающую государственную границу и, не снижая накал своего плача, жалится уже по поводу польских сатрапов┘ Замечательная вышла сцена то ли плача, то ли песни «Как стать сорокой», посвященная Марине Мнишек, которая по старой летописи, улетела из Москвы, обернувшись сорокой (в программке нет разделения «по ролям», и потому не скажешь наверняка, кто из двух соавторов – Казачков или Максим Курочкин – написал этот текст, в котором поэзии больше, чем трагедии, хотя без трагедии, по законам военного времени, обойтись было невозможно).
С польской стороны актерских удач, пожалуй, даже больше, чем с нашей: наши больше ерничают, комикуют, юродствуют, полякам, напротив, отданы драматические куски. Одна из самых сильных в спектакле – сцена, в которой Продавщица падали (Анна Ильчук) предлагает публике купить со скидкой всякую дрянь и среди этой дряни предлагает кусок мяса то ли тетки своей, то ли матери┘ «Все умрете! Всех вас продам!» – выкрикивает она зло напоследок.
Так получается и с историей, которую пытаются, увы, безуспешно, по заказу сверху, написать образованные летописцы (Михаил Дурненков и Юрий Клавдиев). Не справляются и заказ передают другим, менее начитанным и амбициозным. На сцену Театра.doc они не выходят. Ну, мы же видим: у них и в жизни забот невпроворот.
