Екатерина Барабаш В прокат вышел фильм Павла Чухрая «Русская игра», снятый по мотивам пьесы Николая Гоголя «Игроки». Фильм уже успел получить главный приз кинофестиваля в Выборге «Окно в Европу» и представить нашу страну на Неделе российского кино в Нью-Йорке.
Итальянец-шулер Лукино Форца (Джулиано Ди Капуа), смело введенный Павлом Чухраем в пьесу Гоголя «Игроки», приехал в Россию зарабатывать деньги на доверчивых аборигенах, да сам пал жертвой шайки провинциальных шулеров – Утешительного (Сергей Гармаш), Кугеля (Андрей Мерзликин) и Швохнева (Сергей Маковецкий). В оригинале, как известно, никакого итальянца не было, а был заезжий картежный жулик Ихарев. Пьеса «зазвучала» по-новому. Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет. На том стояла и стоять будет земля русская, как говорил Николай Черкасов в образе Александра Невского.
Кто еще так болезненно воспринимал весь срам российской действительности, как воспринимал его Гоголь? Он жалел Россию, негодовал, любил, ненавидел, переживал. Вероятно, это как раз то, что можно назвать патриотизмом. Патриотизм – это вовсе не горделивая или – наоборот – сюсюкающая любовь к стране, в которой родился. Это не «Слава великому советскому народу, строителю коммунизма!» и не «Российские микробы – самые большие микробы в мире!». Хотя, конечно, можно и так понимать. Тогда тезис «Русские шулеры – самые ловкие шулеры в мире» вполне укладывается в концепцию этого патриотизма. И, похоже, Николай Васильевич Гоголь стал невольным носителем этой несколько сомнительной патриотической идеи. Ни сном ни духом, бедный...
Надо быть смелым и уверенным в себе человеком, чтобы навязаться в соавторы к Гоголю. Не в интерпретаторы даже. В многочисленных интервью Павел Чухрай спокойно рассказывал, что «немного переписал пьесу». Вероятно, хотел придать ей современного звучания. Хотел показать, как иностранцы становятся жертвами ими же созданных стереотипов – «баня, водка, гармонь и лосось»? Однако «Русская игра» – живейший пример того, как, пытаясь разрушить старый стереотип, автор создает новый. Так всегда происходит, когда нечего воздвигнуть на месте руины, – стереотипы начинают расти как сорняки.
Вот троица жуликов, где главный заводила – г-н Утешительный в замечательном исполнении Сергея Гармаша, – усыпляет внимание итальянца, вываливая перед ним все то, что и ожидает увидеть иностранец в далекой и непонятной России: икра тазами, водка Ниагарой, цыгане как черти из табакерки и скрипочка – надрывно так, водевильно, псевдоцыгански. Можно предположить, что в ближайшем городе по улицам ходят медведи в обнимку с заливными поросятами. Бедолага покупается, решив, что народ, который средь бела дня легко хлещет водку и отплясывает с цыганами, так же легко расстается с деньгами. Дудки, заявляет Павел Чухрай. Народ, который средь бела дня легко хлещет водку и отплясывает с цыганами, умен и талантлив не в пример заносчивому макароннику. Невольно режиссер усиливает эту мысль актерским ансамблем. Вялый и необаятельный итальянский актер Джулиано Ди Капуа, всех достоинств у которого – приличное знание русского языка, против сильной компании Гармаша, Маковецкого и Мерзликина. Особенно выбивается из тройки Сергей Гармаш, который в «Русской игре» обнаруживает в своей актерской кладовой долго дремавшее психологическое изящество.
Разудалая троица, можно сказать, отстояла честь России перед лицом заезжего недруга. Пусть ей пришлось это сделать путем мошенничества, но на что не пойдешь ради светлого имиджа России! Может, не зря этот фильм среди немногих повезли на Неделю российского кино в Нью-Йорке. Смотрите и запоминайте: наши негодяи – самые (не)годные негодяи в мире!
А вообще, как раз перед выборами такой фильм очень к месту. В Думу баллотируется полно людей, ратующих за светлый имидж России. И кто не будет сидеть в другом месте, будет сидеть в нашей Думе и думать думу об образе России. Неважно, что они делают в свободное от дум и от Думы время. И неважно, какими подземными ходами и темными тоннелями пробивают они дорогу к правильному имиджу России перед глазами мировой общественности. Беспокойтесь о результате.
Конечно, Павел Чухрай, берясь помочь Гоголю, ни о чем таком не думал. В том-то и беда. Думать полезно, особенно если берешь на себя смелость переписывать Гоголя и приписывать ему то, чего он сказать не хотел.
