Алексей Мокроусов Кажется, две выставки современных российских мастеров, открытые в Третьяковской галерее, лишь случайно проходят в одно время. Но переклички между творчеством Андрея Гросицкого и Марии Элькониной публика чувствует поневоле: их работы выставлены в одном зале.
На Крымском Валу одновременно показывают две персональные выставки нынешних классиков – «Живопись и графику» Андрея Гросицкого и «Объекты. 1957–2007» Марии Элькониной. Оба принадлежали в советское время к кругу нонконформистов, оба «выросли» из Сезанна, но принципиально разнятся по стилистике.
Гросицкий обожает вещи. Тюбики с вываливающейся пастой, старые ржавые замки, сплющенная банка из-под пива, какие-то сцепленья мелких деталей, напоминающие вдруг космические аппараты, а то и просто куча металла, иногда, впрочем, вежливо названная металлоломом. Все это многообразие повседневного хлама Гросицкий тщательно изображает на объемных картинах. Зачастую сами предметы вываливаются за очерченные холстом (или куском дерева) границы, провисая уже в пространстве фрагментом своего существования.
Во вступительной статье Евгения Барабанова к каталогу (а это, надо сказать, одна из лучших каталожных статей в современной истории Третьяковки) подробно расбирается философская проблематика этой сложной по своей сути, хотя и обманчиво легкой на первый взгляд игры с миром предметов и само противопоставление предмета и вещи. Критик находит для него отточенно-афористичные формулировки: «Предмет функционален, вещь – бытийственна. Предмет есть сумма сравнимых частей, вещь всегда их превосходит. Предмет имеет цель вне себя, предмет – в себе». И далее: «Биографии вещей разнятся от биографий предметов не по линиям литературы, мифологии, социальных статусов, страстей и пристрастий, фетишистских перверсий или коллекционной уникальности, но исключительно мерой захваченности волей к прояснению ситуации бытия».
Гросицкий представлен как работами последнего десятилетия, так и творчеством рубежа 70-х – это около 40 картин-объектов и 12 графических работ из фондов Третьяковской галереи, Историко-архитектурного и художественного музея «Новый Иерусалим» в подмосковной Истре, а также частных собраний и коллекции самого художника (выставка организована совместно с галереей «pop/off/art»).
А вот 30 работ Марии Элькониной представляют как фонды самой Третьяковки, так и собрание автора. Это рельефы, выполненные из дерева и раскрашенные краской черно-серой или золотисто-охристой гаммы. В противовес Гросицкому это беспредметное искусство, ориентирующееся на мир крестов, кругов и прямых, хотя мотивы распятия просматриваются во многих работах, выстроенных в основном как диптихи либо триптихи. Аллюзии на древнерусское искусство, не говоря уже о супрематических композициях Малевича и контррельефах Татлина, кажутся сегодня у Элькониной очевидными многим. Тем сложнее было готовить сценографию выставки: искусство, прорастающее из количественного соотношения цвета, требует особой работы с подсветкой.
В отличие от Гросицкого к выставке Элькониной не издан каталог (что жаль), зато прямо в зале показывают фильм о художнице. Слушать ее монологи – удовольствие даже в условиях цейтнота. Потому что в мире есть немного вещей, более интересных, чем размышления вслух думающего художника. Даже когда художник печалится о том, как на открытие его первой персональной выставки в Париже из родного посольства так никто и не пришел. И где теперь те сотрудники посольства? А вот Эльконина...
