Екатерина Барабаш Шумный скандал вокруг целующихся милиционеров, олицетворяющих эру милосердия и не поехавших в Париж то ли ввиду собственной недостаточной моральной зрелости, то ли ввиду лихорадочной предвыборной активности министра культуры и массовых коммуникаций Александра Соколова, удачно залатал пустоты в умах интеллигенции и примкнувших к ней, возникшие после долгого летнего бесскандалья. Да и министр культуры наконец зашевелился, и мы услышали, как он умеет возвышать голос. Наверное, распевается перед выборами. Очень хорошо.
Заодно художники, интеллигенты, либералы приободрились и извергли такую лаву возмущения по поводу министерского беспредела и дурновкусия, что хватило бы на десяток Помпей. Опять попробовали на язык слово «цензура», посмаковав его, покатав языком, ласково подув на него – чтобы не так жгло нежные умы.
Минкульт не пустил в Париж на выставку «Соцарт. Политическое искусство из России» более 50 работ. Среди них – те самые целующиеся милиционеры, голые Ющенко с Тимошенко, Мамышев-Монро в образе Гитлера и прочие привлекательные единицы нынешнего российского контемпорари-арт. Впрочем, несмотря на пожелание министра освободить парижан от этого зрелища, экспонаты частично прошли таможню, а некоторые будут переданы на выставку по интернету. После чего их распечатают и выставят. Так что, как видим, министерский гнев – еще не повод к министру прислушиваться.
Однако речь сейчас не о том, хороши ли ошельмованные Синие Носы и надо ли показывать французам исполненных в России обнаженных украинских политиков. И не в том даже дело, насколько наш министр искушен в современном искусстве. Во всей этой ситуации озаботило другое: как уютно мы себя чувствуем в мире двойных стандартов, убеждая при этом самих себя, что твое мнение здесь и сейчас бесценно. Завтра будет совсем другое – и оно тоже будет ценно. И убаюкиваем себя такими сладкими словами – «внутренняя свобода», «незашоренность», «объективность» и пр.
Полагаю, впрочем, что внутренняя свобода – это не умение использовать возможность быть услышанным. Это прежде всего – умение и возможность подумать, прежде чем быть услышанным. И нести ответственность за сказанные слова. Равно как и действия.
Хочу напомнить, что выставка в Париже проводится на государственные деньги. И везут туда экспонаты государственной галереи. Помните, как в старом анекдоте: «Что за шум на улице?» – «Это революционеры. Они хотят, чтобы не было богатых». – «Странно. А мой дедушка выходил на баррикады для того, чтобы не было бедных». Мы рушили советский строй не ради того, чтобы государство не имело право указывать, куда и какие картины везти. Мы старались ради того, чтобы государство нам указывало только тогда, когда имеет на это право. И чтобы мы четко знали, на что оно имеет право, а на что нет.
У меня нет нежности ни к Министерству культуры, ни к министру лично. Но я с завистью смотрю, например, на Канаду. Там свели к минимуму госдотации на гастроли канадских театров за рубежом. Сказали: мы вас просили, просили – не надо грязи, вы не захотели. Ладно, везите «грязь», но не на наши деньги. И театры продолжают ставить и вывозить то, что считают нужным, только никому в голову не приходит назвать это цензурой. Они тихо находят других спонсоров.
Каждый журналист знает: абсолютной свободы слова нет и быть не может, даже на собственной кухне. Никому не придет в голову обвинять хозяина газеты в волюнтаризме и цензурировании, если он захочет сменить менеджмент. Он платит – он решает. Если платит государство, то решать ему. Другое дело, когда государство решает там, где платят другие. Но это уже и называется по-другому.
А государству тоже удобно в мире двойных стандартов. Целующиеся менты порочат образ России за рубежом? Ладно, пускай так. Только думаю, что фильм «Глянец», открывающий завтра Неделю российского кино в Нью-Йорке (на бюджетные, заметим, деньги), порочит его не меньше. Значит, по каким-то причинам министру неинтересно, как мы предстанем в Америке и почему мы везем туда худшее, что было снято в России за этот год. Не везем ни «Изгнание» Андрея Звягинцева, ни «Русалку» Анны Меликян, ни «Простые вещи» Алексея Попогребского – все то, за что по крайней мере не стыдно. Правда, президент США не придет смотреть наше кино, а президент Франции обещал на парижскую выставку заглянуть.
При этом в сухом остатке мы имеем: 1) отрадный перед выборами пиар министра – можно представить себе, сколько потенциальных избирателей радуются решительности Соколова, ну а хорошие отношения с художниками, кажется, никогда не были среди приоритетов Александра Сергеевича; 2) министр на голубом глазу замечательно отпиарил и художников. Можно представить себе, как сейчас возрастет интерес к тем, кого не пустили в Париж.
«Все промелькнули перед нами, все побывали тут». Все отметились, все засветились, все довольны. Только я, простой читатель, зритель и налогоплательщик, так и не поняла: целующиеся милиционеры – это порнография? Или если они одеты – то нет? И можно ли их трогать министру? Или это уже будет сексуальное домогательство?
