Марина Гайкович
«Бенвенуто Челлини»: что-то среднее между блокбастером и лавстори. Сцена из спектакля.
Фото с официального сайта фестиваля
Оперная программа Зальцбургского фестиваля, составленная новым интендантом Юргеном Флиммом, отличается оригинальностью. Чего стоят «Армида» – самая известная из опер Йозефа Гайдна, если учесть, что около 40 оперных опусов венского классика особой популярностью никогда не пользовались, и «Бенвенуто Челлини» – творение Гектора Берлиоза, провалившееся еще во время премьеры и с тех пор за редчайшим исключением не ставившееся. Однако результат оказался интригующим, по крайней мере во втором случае.
Флимм сделал ставку на молодого немецкого режиссера и художника Филиппа Штёльцля, прославившегося больше всего своей работой с «Раммштайном», Мадонной и другими, а также рекламными сетами для Sony, Nokia и прочих гигантов. Штёльцль создал зрелище, которое иначе как грандиозным не назовешь: крыша дома или лавка китайца в забытом Богом переулке – картинка всегда цепляет глаз, нет статики, всегда что-то меняется: то начинает идти дым из труб, то зажгутся огоньки, то мигнет голубым глазом рекламный щит в созданном на видеопроекции Риме неизвестного нам периода – с одной стороны, будто середины прошлого века, с другой – далекого будущего, но скорее всего нереального, фантастического, потому как представить себе, что Папа Римский (достойный дебют баса Михаила Петренко из Мариинки) когда-нибудь появится в обществе на красном вычурном автомобиле с крылышками, да еще и в сопровождении двух романтических белокурых мальчиков, представить не то чтобы трудно – невозможно. А подмастерье Челлини Асканио, например, поет свою арию без головы. То есть голова, замаскированная под профессора Доуэля, поет, а тело, закованное в золотистые латы, танцует вокруг нее, а потом берет голову в руки и под аплодисменты удаляется.
В Риме – карнавал, на улицах сплошной праздник с толпой горожан, жонглерами, эквилибристами, салютом, конфетти, уличными представлениями, разыгрываемыми куклами с огромными головами на сцене, которой служит пасть гигантской рыбы, медленно выплывающей из-за кулис. В первой сцене Терезу обслуживают два очень симпатичных робота, а в последней зритель натурально может наблюдать процесс отливки статуи – с котлом, где плавятся все предыдущие работы Челлини, каким-то непонятным и очень громоздким сооружением, куда вливается раскаленная докрасна лава.
Жанр этой постановки определить трудно: с одной стороны, блокбастер, с другой – лавстори. В запутанном сюжете, повествующем о прожигающем жизнь скульпторе и ради любимой Терезы вынужденном совершить убийство, Штёльцль подчеркнул страстное желание влюбленных быть вместе, чего, по законам жанра, не позволяет отец Терезы. И соперник, предназначенный папашей для брака, в наличии имеется. Прощение и помилование Папы и папы Челлини заслуживает только после отливки по заказу Ватикана статуи Мадонны. Хеппи-энд.
Все это активное действие во многом инициировано музыкой – в партитуре исключительно перпетуум-мобиле, помноженное на одержимость Валерия Гергиева, ведущего венских филармоников в феерических темпах. Партитура при этом очень сложная и для оркестра, и в особенности для певцов – арии и ансамбли невероятно длинные и виртуозные. «Бенвенуто Челлини» (особенно если учесть, что исполнена она в Зальцбурге), откроет для певцов большое будущее. Изабель Кальс выдает колоратуры в арии без головы, практически не видя дирижера, у немецкого тенора Буркхарда Фрица (Челлини) бесподобный лирический тембр и отсутствие технических проблем, а литовская сопрано Майя Ковалевска демонстрирует легкий, летящий голос, блестящую виртуозность и безупречную фигуру (большую половину оперы она порхает по сцене в костюме эльфа, то есть практически в одних крылышках).
Надо сказать, что при всем блеске и великолепии происходящего на сцене страдает музыка, она остается лишь импульсом для трюков и непрекращающегося праздника режиссерских находок, а также демонстрации колоратур. Происходящее в оркестровой яме остается последним, на что обращает внимание слушатель, превращающийся в этот вечер в зрителя, что не совсем правильно, поскольку опера – это искусство прежде всего музыкальное.
Зальцбург
