Как бороться с проституцией в постели с клиентом

Ефим Шифрин и Алексей Серебряков так старательно играют верхушку шоу-бизнеса, что перестаешь им верить.
Кадр из фильма «Глянец»

Долгожданный «Глянец» даже не вышел – шумно вывалился в прокат. Новый фильм создателя поэтичнейшей «Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» вроде бы посвящен «раздеванию» гламура. Вроде бы.

Поход Андрея Кончаловского против гламура с фильмом «Глянец» наперевес начался в кинотеатре «Пушкинский» премьерой, которой позавидовал бы всякий патриарх отечественного гламура. Мужчины в женском одеянии, оккупировавшие сколоченный под стенами кинотеатра подиум, реки водки-спонсора, девочки и мальчики, словно сошедшие с обложки журнала неопределенной половой направленности, знакомые лица представителей шоу-бизнеса и глянцевых СМИ. На глазах у всей этой внеполовой тусовки Кончаловский собирался дать показательный бой гламуру.

И грянул бой. Поле битвы – огромный экран кинотеатра – с самого начала было захвачено войсками противника, который без видимых усилий удержал позиции. Впрочем, было это не так трудно, потому что режиссер затеял игру в поддавки. Ну а если даже на всякий случай расшаркаться и заподозрить Кончаловского в чистоте помыслов, приходится признать, что гламур и его присные – компания опасная, сжирающая всякого, кто только просунет нос в его царство. На этом, собственно, якобы и погорела духовно героиня фильма, ростовская швея Галя, «гэкающая» так ненатурально и так ненатурально прикидывающаяся провинциалкой (намазанные синим веки, колготки в сеточку, кошмарные белые сапоги на платформе), что впору наивно предположить: не может быть известный режиссер до такой степени неграмотным – ну так, может, тут подтекст?

«Подтекст! Под-текст! П-о-д-т-е-к-с-т!!!» – словно кричит с экрана режиссер каждую секунду. Однако крик его тонет в фанфарах глянцевого марша, под который российский кинематограф вывел в жизнь новую особь – наследницу Александры Соколовой, героини Веры Марецкой из фильма «Член правительства». «И вот стою я перед вами, простая русская баба...». В 30-е в нашем лексиконе не было слова «гламур», но история прошедшей горнило патриархальной дискриминации крестьянской тетки по своей избито-фальшивой интонации была типичным советским гламуром. Гламур – это блестящая обертка, фантик, в который завернута мина замедленного (а может, и не очень замедленного) действия – наглое превосходство крикливого «экстра» над тихим «интро». Внешняя легкость, с которой героиня Марецкой и героиня Юлии Высоцкой прошли путь – одна из крестьянок в члены правительства, другая из лимитчицы в хозяйку жизни, - несет гибельную уверенность в незатейливости построения мира. Только Шура Соколова худо-бедно рассчитывала помочь стране встать на ноги, вчерашняя же швея Галя ограничивается ролью богатой профурсетки. Предел мечтаний задан.

Подтекст – «мир гламура ужасен, не ходите, деточки, в гламурчик, вас там могут скушать хорошенькие противные мальчики» – в руках сценаристки Дуни Смирновой и режиссера Андрея Кончаловского становится лукавой самоцелью, к которой вроде надо идти, да не хочется. Отвратительность персонажей фильма должна усугубляться искрометной актерской игрой, которая непременно расставит все по местам. Загорелая Ирина Розанова в роли главного редактора модного журнала, наш слабый писк в ответ Мерил Стрип, которая носит «Прада», должна показать, какой ужас таится под красочной обложкой ее детища. Яхты, дома на Лазурном берегу, дорогущие машины, штат прислуги – и правда, что может быть ужаснее? А бедный мальчик Дима Билан? Больно видеть, как мучается он в сетях собственной популярности, хочется броситься ему на помощь, отдать последнее – только бы не смотреть, как истязают юношу. Модный модельер с сивым хвостом на затылке (Ефим Шифрин), держатель сомнительного девичьего агентства (Александр Домогаров), циничный продюсер-матерщинник в юбке, с сигарой и с вытравленными в бумажную белизну волосами (Алексей Серебряков) и другие – неужели вы не видите, что за блеском нахальных повадок - полная духовная нищета? Да полно вам, как это не видно? А для чего старались авторы?

Когда советские пионерки пытались делать жизнь с Александры Соколовой, в случае неудачи наша идеология оставляла им спасительную лазейку: ты не стал членом правительства, но пользу родному государству ты можешь приносить на любом месте. Нынешняя идеология лазеек не оставляет. Ты не стал частью большой тусовки – ты никто. В неокрепшие умы, устремленные к тем же высотам, что достигла швея Галя, не вдолбить, что это не так. Красивая жизнь и без того занимает слишком достойное место на пьедестале жизненных ценностей, чтобы режиссер с именем и деньгами мог безответственно толкать ее еще выше, создавая миф о ненужности особых усилий в добывании глянцевых ценностей.

Лукавое объяснение, что, мол, врага надо знать в лицо, не проходит. Не всякого врага надо знать в лицо. Бороться с духовной нищетой, плодя ее подобие, – все равно что бороться с проституцией в постели с клиентом. Клиент разогревается быстрее – только и всего.