Алексей Мокроусов
Советская часть истории хоть и показана пунктиром, но пробуждает массу воспоминаний.
Фото Сергея Приходько (НГ-фото)
«Железные дороги России. Великий путь» – под не лишенным пафоса заглавием в самом центре Москвы, в Историческом музее на Красной площади, открылась выставка к 170-летию РЖД.
Несмотря на юбилейный характер, кураторам удалось собрать массу интереснейших материалов, связанных с историей паровозов и локомотивов, пассажирских перевозок и даже политических аспектов железнодорожной жизни. В одном зале объединились модели первых составов и паровозов (некоторые еще XIX века, из бывшего музея МПС в Петербурге) и пропагандистские плакаты 20-х («Мы должны строить паровозы, если не хотим погибнуть от голода и разрухи»), латунные билеты Царскосельской железной дороги 1840-х и нагрудный знак Турксиба конца 1920-х, иллюстрации к «Человеку рассеянному» Маршака («А с платформы говорят┘» – кто ж не помнит?) и золотой костыль. То есть на самом деле он, конечно, не золотой, а из металла, пластмассы и дерева, зато подарен на 70-летие Леониду Ильичу. Подарок сделали комсомольско-молодежные коллективы, уложившие «золотое звено» БАМа. Это был типичный подарок эпохи, помешанной на датах и событиях: в реальности поезда по всему БАМу пошли лишь в 1984 году (юбилей Брежнева отмечали в 1976-м), а 15-километровый Северо-Муйский туннель, официально завершивший строительство, закончили и вовсе к 2003 году.
«Золотой костыль» хранится в самом Историческом музее. Остальные экспонаты собирали по двум десяткам коллекций, архивам и библиотекам со всей России. Особый интерес вызывают собрания самих железных дорог. На Красной площади представлены музеи Приволжской, Южно-Уральской, Забайкальской, Дальневосточной и некоторых других дорог. Рядовой посетитель до таких собраний не доедет ни разу в жизни. Хотя ведь в XIX веке работа не только инженера-путейца была одной из престижнейших (вспомним Гарина-Михайловского). Многочисленные частные акционерные общества, строившие дороги по всей России, приносили своим владельцам астрономические барыши, а заодно и пополняли отечественную историю очередными фантастическими злоупотреблениями. Именно на этих стройках баснословно разбогатели те, кто неотделим сегодня от истории русского искусства: речь о меценатах фон Мекке, Савве Мамонтове, фон Дервизе и многих других.
Ряд экспозиционных ходов вызывают улыбку. Например, витрина, посвященная теме «Ленин и ж/д». Тут и пломбированный вагон из Германии, и нелегальный переезд в Финляндию в 1917-м под видом помощника кочегара, и возвращение на Финляндский вокзал с немедленным покорением броневика. Политика неотделима от истории поездов. В начале 30-х советские паровозы (самые мощные в Европе) назывались «ФД», «СО» и неизбежно «ИС» – в честь Дзержинского, Орджоникидзе и сами-понимаете-кого соответственно. Так что плакат об «Испытанном машинисте локомотива революции т. Сталине» смотрится на выставке вполне уместно.
История же последних десятилетий пробормотана, увы, скороговоркой. Хотя именно здесь могло бы начаться самое интересное. Ограничившись моделями поездов будущего, устроители выставки лишили публику самого важного и в то же время человеческого: ее собственного опыта. Ведь он такой разный! О теплушках, наверное, мало уже кто помнит, хотя более знакового культурного феномена трудно придумать. Зато в отсеках ближайшей памяти и безумные очереди за билетами в советскую пору, в сезон отпусков (а что, сегодня в Питер проще уехать?), и связанный с этим блат, и специфический образ проводника, особенно в 70–80-е годы (интересно, правда, что тогда часто подавали спитой чай? Сейчас-то пакетики), и вообще весь этот опыт влажных простыней и картошки в чугунках на станциях┘
Как бы сделали такую выставку на Западе? Обязательно снабдили бы ее народными рассказами – тех, кто ездил и кто возил. Вспомнили бы о катастрофах, которые потрясали страну. Наконец бы занялись статистикой перевозок заключенных в 30–50-е. Некоторые железные дороги в Европе давно уже публично покаялись перед обществом за то, что депортировали евреев в лагеря смерти. А РЖД – вне истории?
Эта избирательность памяти очень подходит современному российскому государству, по-прежнему смешивающему народ с электоратом. Но она не очень подходит выставке, обладающей бесценной фактурой, но явно придушенной официальным характером происходящего. Так что смотреть на нее надо, как в советские времена: многое читая между строк. То есть выглядывая между экспонатами.
