Режиссерский передел

Трушкин не захотел работать с покойником.
Фото Михаила Гутермана

В среду в Центральном доме актера теперь уже бывший худрук Театра на Малой Бронной Леонид Трушкин объявил о своем уходе.

Информация о пресс-конференции была разослана заранее, и некоторая интрига сохранялась до последнего: год не встречавшийся с журналистами режиссер и одновременно – параллельно – худрук Театра Антона Чехова обещал ответить на все вопросы. Вопросов, кстати, могло быть немало: за год Трушкин поставил один-единственный спектакль, «Русский джокер», в котором не занял ни одного актера с Бронной, все были приглашенные. Не совсем точно: одна актриса из труппы театра в программке была обозначена, да только в премьере не участвовала, сидела в зале, смотрела, как играют коллеги. Один спектакль закрыл – по пьесе Юрия Юрченко, про историю с подводной лодкой. И правильно сделал. Двум спектаклям позволил остаться в репертуаре. Один поставил Роман Самгин, которого, к слову, до Трушкина просила назначить главным часть труппы Театра на Малой Бронной. Другой – Константин Богомолов, молодой режиссер, который сегодня уже нарасхват.

Ну вот. Обо всем этом можно было поговорить, разговор мог быть острым и не очень приятным для Леонида Трушкина. Но Трушкин – как к нему бы кто ни относился – режиссер и сумел направить пресс-конференцию совсем в другую сторону.

Каждый, кто пришел, получил некоторое количество бумажек, среди которых одна была напечатана на цветной, почему-то желтой бумаге и содержала заявление художественного руководителя Театра на Малой Бронной: «Год назад Комитет по культуре Москвы пригласил меня на должность художественного руководителя Театра на Малой Бронной. Сегодня я покидаю эту должность по собственному желанию┘ Меня пригласили к «больному», но «больной» оказался «покойником». Театры, к сожалению, как и люди, умирают┘» И т.д.

В общем, грустно. Надежда была, ведь спектакли Трушкина пользуются успехом, а Театру на Бронной был нужен успех. Судя по всему, спектакль Трушкина уйдет из Театра на Малой Бронной вместе с ним┘ Сам режиссер признает, что спектакль не получился, не получилось такого шлягера, на который бы валом повалила публика. Объясняет так: «Я вам должен сказать, что, вообще говоря, есть определенные обстоятельства, в которых я существую творчески. И есть обстоятельства, в которых я не могу существовать творчески».

В театре, надо сказать, и без того переживающем не лучшие времена, эта новость все равно не вызвала энтузиазма. Лев Дуров, занимавший пост главного режиссера до того, как пришел Трушкин, сказал вчера в радиоинтервью, что уход Трушкина совершенно закономерен, у «него просто другого выхода нет, потому что единственное, что он сделал, это довел до полного недоумения всю труппу. Он пришел без всякой программы. На сборе труппы он не хотел даже выступать. Его силой заставили пробормотать что-то – что он и пробормотал: о любви к театру, азбучные, детсадовские истины, которые давно всем известны еще со времен Станиславского и Немировича-Данченко». Одновременно Дуров напоминает, что предлагал на пост главного режиссера Романа Самгина, в минувшем сезоне выпустившего на Бронной «Горячее сердце» Островского.

Вообще у столичного Комитета по культуре дел – в области руководящих кадров – полон, как говорится, рот: надо что-то делать со «Школой драматического искусства». Сейчас вроде бы вырисовывается какое-то решение – и Васильев, и театр, – «назначили» посредника в лице депутата Госдумы Владимира Семаго, переговоры идут. По нашей информации, под вопросом стоит дальнейшее руководство Театром имени Станиславского Татьяной Ахрамковой. Ну и т.д. Во многом Трушкин, наверное, не прав. Как он работал – в этом не прав прежде всего. По сути прав: театры не могут жить вечно, театры надо собирать и – иногда – распускать и открывать на их месте новые. Надо, это точно.