Алексей Мокроусов В этом году куратор Венецианской биеннале Роберт Сторр, воздав должное живописи, бывшей долгое время не в чести, сделал шаг навстречу зрителю, его традиционным представлениям и ожиданиям.
Как результат – живопись показывают и австрийцы, и грузины, и швейцарцы, ее много и в итальянском павильоне, традиционно отданном под кураторский проект. Сторр представил здесь искусство наших дней. Рядом с видеоработами соседствует традиционная живопись, представленная в основном классиками, такими, как Герхард Рихтер или Элсуорс Келли. Точкой бифуркации служит инсталляция Софи Каль, посвященная последним минутам жизни одной старой женщины. Инсталляция, занимающая два зала, подробно прослеживает последние дни персонажа. На одной из стен висит пустая рама, на другой демонстрируется видео, запечатлевшее ложе смерти. Парафраз на тему ухода? Но драма конкретной судьбы оборачивается метафорой сложных отношений, существующих не только между повседневностью и искусством, но и внутри самого искусства.
Сторр хорошо знаком и с современным искусством России. Потому впервые за долгое время в основной выставке участвуют российские авторы – Дмитрий Гутов, Андрей Монастырский, а также наши бывшие сограждане: уроженец Ленинграда Павел Вольберг и Илья Кабаков, представивший красивую инсталляцию. Даже в африканском павильоне есть автор, родившийся в СССР. Так что увидеть российский триколор можно в самых неожиданных работах. Например, над российским посольством в Софии в инсталляции болгарина Недко Солакова «Дискуссия» (2007). Солаков посвятил ее разгоревшемуся на его родине скандалу вокруг автомата Калашникова, который якобы нелицензионно производится сегодня в Болгарии для продажи в страны третьего мира. А вот англичанин Нейл Хеймон воссоздает при помощи фото военных разных стран и времен. За СССР у него отвечает матрос-балтиец образца 1944 года – почему-то в сухопутных галифе.
Российский же национальный павильон представляет проекты сразу нескольких авторов. И хотя «большие страны», такие, как Англия, США или Германия, выставляют, как и французы, по одному автору, такое решение не лишено смысла. У нас всем сестрам досталось по серьгам. О медийности мира размышляет множеством экранов Арсений Мещеряков. Детской теме (в том числе, и теме детского насилия) посвящена (уже в который раз) работа группы «АЕС + Ф», но только если раньше ее участники занимались фотографией, то теперь настала очередь видеопроекта. Еще немного, и можно запускать телесериал, выходить на производство «фирменных» наклеек и шоколадок с соответствующими изображениями на обертке.
Магией искусства занялся Андрей Бартенев. Его работа – одна из красивейших работ на выставке. В темной комнате за стеклом переливаются слова, но смысл их явно уступает завораживающему воздействию зрелища (так и хочется назвать его электронной картиной). Причем смотреть его можно по новой каждый день: из-за специфики русского павильона компьютеры, участвующие в бартеневском проекте, как-то по особому переносят влажность, и в результате тихого сбоя программы произведение меняется практически на глазах у изумленного художника. Уже за два дня, говорит Бартенев, произведение изменилось. Что же с ним будет к ноябрю, когда биеннале завершится?
Венеция
